onaturmorte.ru

Одним из первых постов этого блога был рассказ о натюрморте Ильи Машкова «Хлебы». Вообще-то, это одна картина из двух, объединенных в серию «Снедь московская». Вторая картина – «Мясо. Дичь.», и я пообещала, что расскажу о ней как-нибудь в другой раз. Но все откладывала, потому что очень уж мне не близко ее содержание. По технике исполнения и мастерству мне добавить нечего, повторюсь — автор совершенствуется в изображении характера вещи, ее аромата, фактуры, ее материальной осязаемости. Сразу возникает ощущение, что находишься в мясной лавке или на рынке, где раскрасневшиеся пышные женщины расхваливают свой товар, а мощные широкоплечие парни с каменными лицами машут топорами, разделывая туши. Заходя в такие места, я чувствую запах адреналина, у меня начинает кружиться голова и примерно те же ощущения возникают, когда я смотрю на этот натюрморт. Задача мастера по изображению реально-осязаемого объекта «из настоящей жизни» решена великолепно, эта серия «Снедь московская» на VII выставке АХРР была признана классикой советского искусства! Продолжая традиции фламандского натюрморта — огромных мясных лавок Франца Снейдерса и Питера Артсена – Машков изобразил символ московского хлебосольства: хлеб и мясо — особенно если учесть время создания, голодный 1924 год. Люди того времени мечтали о достатке, усердно работали, и получали результаты, за которые их же потом раскулачивали и ссылали… Не лучшие страницы российской истории.
Но теперь другое время, о том, что был голод и недоедание мы знаем лишь из учебников и книг, в наши дни людям грозит скорее ожирение и болезни от переедания. А потому, будучи человеком, не употребляющим мясной пищи, рекомендую, всем провести антимясной эксперимент хотя бы на время приближающегося Великого поста, или на недельку, с мировоззренческой поддержкой или просто на благо здоровья, ведь при весеннем авитаминозе нашему организму так необходимы именно овощи, фрукты, орехи, а не мясо.
Впрочем, решать Вам, может, натюрморт Машкова вам поможет сделать выбор, а возможно, наведет Вас совсем на другие мысли. Пишите!

«Простое подражание легко воспринимающимся объектам –
возьмем хотя бы цветы и фрукты – уже может быть доведено
до высшей степени совершенства.
Мастер станет еще значительнее и ярче,
если помимо своего таланта,
будет еще и образованным ботаником».

Этими словами И.В. Гете можно предварить рассказ о русском художнике первой половины XIX века – Федоре Петровиче Толстом (1783—1873). Говорить об этом художнике можно долго, потому что на примере его творчества мы можем затронуть такие темы как иллюзорность и натурализм в живописи, тонкость рисовальной техники, формирование и развитие ботанического натюрморта в России и в Европе, возрождение медальерного дела и т.д.
Готовившийся к военной карьере, Толстой окончил Морской корпус и служил во флоте. Но вскоре он уходит в отставку — интерес к искусству и отличные способности привели его в Академию Художеств. Здесь он пользовался советами Ореста Кипренского, учился у скульптора Ивана Прокофьева. Толстой становится известнейшим российским медальером: он создал серию из 21 медали-медальона, посвященную войне 1812 года. Но в истории живописи он остался знаменитым автором рисунков-натюрмортов – «Ягоды красной и белой смородины», «Букет цветов, бабочка и птичка», и др.
С детства Федор Петрович был окружен особой атмосферой любительского искусства, дочь художника, М. Ф. Каменская вспоминала: «Его мать изводила иголкой и шелком по полотну такие пейзажи и цветы, что им дивиться надо». Именно цветы и фрукты считались наиболее легкой и приятной темой для рисования. На рубеже XVIII-XIX веков стали выходить руководства типа «Правила о рисовании цветов и фруктов к пользе и удовольствию прекрасного пола» — наподобие сегодняшних женских журналов по рукоделию. И здесь искусство дилетантское пересекалось с академическим, так как основным сюжетом натюрморта Академии Художеств еще с XVIII века считался «живопись цветов и плодов с насекомыми».
Изображения цветов фруктов в творчестве Толстого настолько притягательны в своем мастерстве, в своем натурализме, что они стали наиболее известными его рисунками. Хотя сам художник говорил, что занимался ими в свободное от работы время и серьезными работами не считал. Но тут он немного лукавил: если отвлечься от эстетической ценности работ, то, например, натюрморт «Ягоды красной и белой смородины» приносил и ощутимый доход семье художника – по воспоминаниям дочери Федора Петровича: «Целая семья питалась одной смородиной». Та же «смородина» принесла художнику и почет – рисунок был преподнесен в подарок императрице Елизавете Алексеевне, супруге Александра I.
По сути, натюрморт «Смородина» — это иллюзионистическая обманка, точное копирование натуры, если вернуться к мысли Гете – ботаническая зарисовка, но между тем, эта работа вызывает у зрителя чувства – нежности, любования, понимания хрупкости и красоты природы, те, о которых сам художник говорил так: «Каким рисунком выскажу я эту чистую радость, это светлое удовольствие, которыми наполняется моя душа и сердце в минуты, когда отбросив все заботы, беспечно любуюсь я прелестью природы…». Почитав подобные размышления Толстого, изложенные в письмах и воспоминаниях, начинаешь понимать, что его «Смородина» — это больше, нежели игра с натурой или точное копирование, это субъективное видение, особое мироощущение, попытка запечатлеть тленную и вечную красоту природы. Это своеобразное «спасибо» Создателю, выраженное на тонком альбомном листе …