Выставка, посвященная искусству Катара, проходит сейчас в Этнографическом музее СПб. Меня восхитил тот культурный взлёт, который пережила эта маленькая страна в XX веке. Конечно, эти изменения произошли в том числе благодаря природным богатствам. А так бы до сих пор они добывали жемчуг старинным, опасным для жизни способом. Кстати, на фото макет корабля, с которого этот самый промысел осуществлялся. А на корабле, говорят, обязательно сидел музыкант, подбадривая и развлекая ловцов жемчуга (ну, и музыка Бизе сразу же приходит на ум). В связи с чем — лютня, аль уд и разные ударные — тут же, рядом. Кувшин на фото — почти с меня ростом. Это для кофе, как пишет этикетка, но туда вставлялись кувшины поменьше, и тогда достигался эффект термоса. Так или иначе, объема хватало на 300 чашек! Что я сделала после того, как пришла с выставки? Сварила кофе и откушала его с финиками. Дамы в масках, какая экзотика — хотелось бы сказать! Но удивления мало, мы тоже все в масках, причины разные, но мода одна. Ковроткачество — это отдельная огромная и самая удивительная часть выставки. Огромные полотна ковров выставлены на галереях. И это совершенно завораживающее зрелище! Можно погрузиться в созерцание и разбор орнамента, и постепенно ты оказываешься будто в другой реальности, может, в мультфильме, может, в грёзах. Иранские, турецкие, катарские ковры конца XIX-начала XX веков находились в коллекциях катарской знати, а теперь — в Петербурге. Выставка, кстати, отлично оформлена. Но мне не хватило драгоценностей, хотя представлено довольно много образцов холодного оружия с великолепным ювелирным оформлением. Но душа просила побольше жемчуга и золота, может, потому что в 2015 году в Стамбуле я видела выставку диадем разных принцесс и королев из коллекции Катарского музея. И до сих пребываю в полном восторге!
Друзья, завтра открывается выставка, посвящённая барону Э.А. фон Фальц-Фейну. Я принимала участие в подготовке этого мероприятия и собираюсь там непременно быть. Портреты, пейзажи, балерины — будут обязательно! В 5 часов в Доме учёных. Вход свободный.
Николай Викторович Кулаков , 1986 г.р. Родился в Ленинграде, окончил СПбГУ, математико-механический факультет. Увлекается музыкой, классической оперой, фотографией. Будучи коренным петербуржцем, жителем Выборгского района, Николай интересуется историей города, запечатлевая его архитектурные и природные образы в своих фотокартинах. Выставка «Мой Петербург» представит как знаменитые виды, архитектурные шедевры, так и природные красоты, места прогулок и отдыха. Биржа, Петропавловская крепость, Спас на Крови – эти туристические и вроде бы знакомые места могут обрести разные оттенки настроения в зависимости от времени года и дня. Ночной Петербург особенно интересен и необычен, ведь не каждый европейский город может позволить себе такое роскошное освещение. А зимой город графичен и аскетичен, его скальные силуэты и неброские пастельные тона напоминают о сложных состояниях души героев в романах Ф.М. Достоевского. Город водной стихии отражается в реках и каналах, его неизменные символы — это набережные и мосты. Вода и отражения стали особенной темой фототворчества Николая. «Сосновка» и «Удельный» — крупнейшие парки города — представлены в поэтических фотопейзажах, где сменяются времена года, а белки и птицы неизменно радуют своей непосредственностью и деловитостью. Николай использует фототехнику «Olympus», которая не особенно популярна среди профессиональных фотохудожников из-за компактных размеров. Но по опыту Николая, с техникой надо уметь обращаться, знать её возможности и ограничения. Некоторые шероховатости реалистического кадра Николай дорабатывает до совершенства в фоторедакторе, стремясь, одновременно, и сохранить основные характеристики своей картины: композицию, колорит, пойманное настроение. В природных и архитектурных пейзажах Николая почти нет людей – это непростой для густонаселённого мегаполиса и осознанный творческий подход. Николая интересует мир идей в чистом виде – архитектурных, градостроительных, природных. И Петербург в этом смысле лучшее место, ведь по замыслу основателя города Петра I он и должен был стать идеальным «Парадизом».
P.S. Фотокартины готовы обрести новый дом. По вопросам приобретения обращайтесь: https://vk.com/nikola
АнгелБелка с орехом в Удельном паркеЗдание Биржи с НевыВид на Петропавловскую крепостьВоробейГолубь спитГрифонДворцовая площадь Дерево в Удельном парке Зимние деревья в Удельном парке Индустриальный пейзаж Исаакиевский собор и Благовещенский мостКанал Грибоедова Корабль Памятник И.Ф. Крузенштерну У морского портаЛягушка в Сосновке Ночные ветви в Удельном парке Отражение Петровский мост Петроградское утроПетропавловская крепость Ростральная колоннаСалют в честь Дня ПобедыСпас на Крови Египетский сфинкс Угол набережной канала ГрибоедоваУспенская церковь на Васильевском острове Юный балтиец
В Удельнинской библиотеке на днях откроется выставка Ирины Лазаревой. Ирина — по образованию историк-этнограф, а по призванию — художник. Нашедшая вдохновение и радость в создании живописных образов, она открывает свои картины зрителю на первой персональной выставке. Натюрморты и пейзажи — основная тема её творчества. Проникнутые теплотой уюта, покоем, ощущением родного дома, узнаваемой русскости — работы Ирины удивительно гармоничны. В её картинах можно отметить опору на традицию русской живописи конца XIX — начала XX веков, в частности на творчество таких художников как И. Левитан, К. Петров-Водкин, Н. Крымов. Но в то же время, Ирина стремится найти и свой собственный путь в живописи: через сочность колорита, выстраивание диалога предметов в натюрмортах и, конечно, через передачу настроения в состояниях природы. Вдохновителем Ирины в творчестве является художник Винсент Ван Гог, который в одном из писем к брату пишет:
«Что такое рисование? Как им овладевают? Это умение пробиться сквозь невидимую железную стену, которая стоит между тем, что ты чувствуешь, и тем, что ты умеешь. Как же все-таки проникнуть через такую стену? На мой взгляд, биться об неё головой бесполезно, ее нужно медленно и терпеливо подкапывать и продалбливать. Но можно ли неутомимо продолжать такую работу, не отвлекаясь и не отрываясь от неё, если ты не размышляешь над своей жизнью, не строишь её в соответствии с определенными принципами? И так не только в искусстве, но и в любой другой области…»
Пожелаем Ирине творческих успехов, и пусть эта выставка будет началом большой творческой биографии!
P.S. Картины готовы обрести новый дом. По вопросам приобретения обращайтесь: +79215811202, irina.ell@yandex.ru
Сегодня хочу рассказать о мастере позднего Ренессанса Джузеппе Арчимбольдо (1526/27, Милан — 1593, Милан), прославившегося своими удивительными натюрмортно-портреными образами, и о выставке его картин, которая состоялась в ноябре 2017 года в палаццо Барберини в Риме, и где мне посчастливилось побывать.
Джузеппе Арчимбольдо
Выставка была сделана идеально! Выше всяких похвал и в адрес концепции, и оформления, и по собранному контексту. Не припомню уже все подробности, но совершенно точно был отдельный рассказ о предшественниках, о витражном творчестве мастера, о портретах, о рисунках, и конечно, о самых прославленных его работах-циклах.
Мартино Пьяцца (ок. 1475/1480 — 1523?) да Лоди. Мадонна с младенцем, св.Елизаветой и Иоанном Крестителем
О предшественниках Например, работа Мартино Пьяцца (Martino Piazza) — итальянского художника, работавшего в городе Лоди, в Ломбардии, в начале XVI века. По тонкому профилю Мадонны видно влияние Леонардо да Винчи.
Джузеппе Арчимбольдо, витражи Миланского собора
Джузеппе Арчимбольдо, витражи Миланского собора
О витражах Эскизы витражей, рассказывающие историю св. Екатерины Александрийской, гербов, витражей — вот дебютные работы Арчимбольдо, прикладного значения, но оценённые весьма высоко:
«Это художник редкого таланта, также весьма сведущий в других дисциплинах; доказав свои достоинства художника и экстравагантного живописца не только на родине, но и за границей, он снискал наивысшие похвалы, и слава о нём дошла до Германского императорского двора» — так писал в 1562 году о художнике его друг Паоло Мориджа.
Лето. 1555-60, Старая Пинакотека в Мюнхене
Воздух, 1566. из частной коллекции
Огонь, 1566, из частной коллекции
Лето, 1572, Денверский художественный музей
1572, Денверский художественный музей
Земля, 1566, Коллекция Лихтенштейнов
Зима.1563, Художественно-исторический музей Вены
Вода, 1566, Художественно-исторический музей Вены
Знаменитые картины В 1562 году Арчимбольдо был приглашён к императорскому двору в Прагу. Он работал при таких монархах, какФердинанд I, Максимилиан II и Рудольф II (отличавшийся своим безумным нравом и странным эстетическим вкусом). И, меж тем, живопись Арчимбольдо была невероятно популярна при всех этих германских правителях. Художник был обласкан вниманием, деньгами, дружбой и обожанием. Ему удалось найти именно тот самый тон, композицию, оригинальность, юмор, доселе неизведанное сочетание жанров живописи, — что пришлось по вкусу очень взыскательным ценителям прекрасного. Кроме того, он служил императорам и как архитектор, и как инженер, и как театральный художник, организующий придворные праздники.
Что можно сказать об этих химерах, гибридах и аллегориях при знакомстве с подлинными картинами? Что это прекрасная живопись, от которой невозможно оторвать глаз. Эти небольшие работы из серии «Времена года» и «Элементы» потрясают своей аккуратностью и одновременно виртуозностью техники, которую невозможно не оценить, даже если сами образы воспринимаются в вашей системе эстетического, как безобразные.
«Точно так же, как, добавляя к белому цвету чёрный, чтобы изобразить повышение тона, он умел пользоваться желтым и другими цветами, используя белый для самых низких, доступных человеческому голосу но, зелёный и синий — для средних по высоте, а самые яркие цвета и тёмно-коричневый — для самых высоких: это было возможно благодаря тому, что один цвет буквально поглощался другим и следовал за ним подобно тени. За белым следовал жёлтый, за жёлтым — зелёный, за зелёным — синий,за синим — фиолетовый — ярко-красный; так же как тенор следует за басом, альт следует за тенором, сопрано следует за альтом» — рассказывает Грегорио Команини о живописно методе Арчимбольдо, основанном на пифагорийском представлении о сопоставлении тонов и полутонов.
Анна, дочь Максимилиана II, 1563, художественно-исторический музей Вены
Елена или Барбара (?), 1563, художественно-исторический музей Вены
Маргарита (?), 1563 художественно-исторический музей Вены
Портреты «А умел ли Арчимбольдо рисовать не фруктово-рыбных, а нормальных людей?» — можно спросить, пресытившись экзотикой. Посмотрите на эти нежнейшие девичьи образы императорских наследниц и придворных девиц — прекрасные портреты!
Научный контекст Интерес Арчимбольдо к изучению природы и естественно-научный контекст также отражён на выставке отдельной экспозицией.
Леонарт Фукс. «Достопамятные комментарии к описанию растений», 1542
Ханс Хоффманн. Заяц. 1585, Палаццо Корсини, Рим
Пьетро Андреа Маттиоли Di Pedacio Dioscoride Anazarbeo libri cinque della historia, 1568
Улисс Альдрованди «Ornithologiae hoc est», 1599-1603
Улисс Альдрованди «Ornithologiae hoc est», 1599-1603
Улисс Альдрованди «Ornithologiae hoc est», 1599-1603
Леонарт Фукс — немецкий учёный, ботаник, создавший в 1542 году знаменитый ботанический трактат, где описание растений и их классификация стали образцовыми для ботанической науки. Пьетро Маттиоли — итальянский ботаник и врач, который в 1544 году опубликовал критический анализ трактата знаменитого античного ученого Диоскорида. Наконец, Альдрованди — итальянский ботаник и зоолог, собравший множество изображений растений и животных. но, как видно, на разворотах «Ornithologiae» встречаются и фантастические птицы, и легенды о поведении, в частности, пеликана, который будто бы кормит своих птенцов собственной плотью.
Последователи А выставка Арчимбольдо тем временем подходит к концу. Хочу показать еще парочку антропоморфных пейзажей художников-последователей. При расфокусировке внимания зрителя эти ландшафты превращаются в лица людей. В общем-то, наверное, не случайно, интерес к наследию Джузеппе Арчимбольдо восстановили художники сюрреалисты, считая его чуть ли не своим предтечей.
Ханс Мейер (?), ксилография, вт.пол. XVI века, Оксфорд, музей Эшмола
Вацлав Холлар, гравюра, 1662, Оксфорд, музей Эшмола
