onaturmorte.ru — Страница 44 — Рассказы о натюрмортах и не только

Владимир Соловьев. О живописи, творцах и натюрмортах.

Мое общение с ленинградским (как он сам себя именует) художником Владимиром Соловьевым было насыщено разнообразными впечатлениями. Молодой. Талантливый. Огненный. Неукротимый. Человек с ярко выраженным «Я», эпатирующий, ищущий. Сложно передать все в короткой статье для блога. Написанный текст — это линейная структура, с помощью которой невозможно выразить полифонию своих мыслей и чувств и тут же — разговора с другими людьми, их поведение, и тут же — звучащей рядом музыки, смотрящих на тебя картин, манящих к себе книг, зеркал, странных вещиц. Попробую использовать жанр интервью для передачи обаяния живого общения.

***
Не шалю, никого не трогаю примус починяю…
М. Булгаков.

— Сколько тебе лет?
— А сколько дашь?
— Не знаю… наверное, лет 25?
— 21! (довольно улыбаясь).
— Ты столько успел сделать?
— Я просто нашел свой примус, починяю его и получаю кайф!
— Жизнь многогранна. Ты же талантлив во многом — театр, литература, музыка, языки, почему живопись?
— Точно живопись. Не знаю. Просто потому что, создавая картины, чувствую себя на месте. Нашел.

***
Красота — это ничто иное, как начало ужаса.
Р. Рильке.

— Творец… Мм… не люблю эти слова — творчество, творец. Ты еще скажи писать полотна! Пафосно и неискренне.
— Ну а как, по-твоему, искренне?
— Красить картины! (смеется) По-моему, так точнее.
— Хорошо, а что для тебя — красить картины.
— Это и радость и печаль одновременно. Подчас это очень болезненный процесс. Начинаешь все так остро чувствовать. Переживать, ощущать боль.
— Обязательно ли художнику быть несчастным, чтобы создавать свои работы?
— Вводить себя специально в это состояние? Зачем?
— Не знаю, так многие говорят — надо страдать. Надо пить, или погружаться в измененные сознания…
— Уверен, не обязательно. Алкоголь и измененные сознания — это иллюзия, которая ничего не значит для художника. Ну, можно что-нибудь (подбирая слово) создать, например, во время похмелья. Когда очень плохо, когда ощущаешь себя такой скотиной после вчерашнего кутежа! Наступает такое очищение и покаяние, когда хочется, например, убрать квартиру, или разобраться внутри — с мыслями, эмоциями. И как следствие — часто — написать картину.

***
Вещь. Коричневый цвет вещи. Чей контур стерт.
Сумерки. Больше нет ничего. Натюрморт.
И. Бродский.

— Э… ну так… натюрморт.
— Сложный жанр. Их, как видишь, немного. Вот — этот с лохмотьями и арбузом, с котом — кстати, вон он, оригинал, бегает. Этот с бутылкой — натюрморт с Достоевским.
— Почему?
— Приглядись, тебе решать. Я только даю тему. А дальше ты участвуй в творчестве, интерпретируй. И еще вот этот натюрморт «Чай» — с японской тематикой.
— Да, вот это необычно. Не было же такой традиции в японской гравюре.
— Ну, считай, что это новое истолкование! На самом деле сложно тут что-то сказать, просто родилась такая идея натюрморта. Это третий вариант. В первых двух картинах на столе вместо чайного набора был изображен бонсай.
— Понятно. А потом появился чайник и сосна за окном. Получается, что это пейзаж в натюрморте.
— Да, вроде этого.
— Сосна здесь как живая. Очень поэтично получилось.

***
…безобразное — это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
С. Есенин

— Как думаешь, должен ли художник изображать только прекрасное в своих работах? Как быть с безобразным? Оно же есть.
— Да уж, никуда от него не денешься… Ты заметила, у меня часто изображаются помойки, питерские темные закоулки, дворы. Это безобразное. Но моя задача все-таки изобразить все это красиво. А потом, я очень люблю Ленинград, даже помойки.
— Небо в луже видишь?
— Да!!

Хуан Санчес-Котан. Натюрморт

Испанский натюрморт XVII столетия — яркое и самобытное явление в истории европейской живописи. В XVII веке в испанском искусстве невероятную популярность получила деревянная натуралистическая скульптура на религиозную тематику. Эти статуи изображали людей в полный рост, в сложных ракурсах, в движении, с передачей мимики и жестов, особенностей цвета кожи, одежды и т.д. Если были подобные поиски натуралистического изображения в пластике, то, возможно, и в живописи они тоже присутствовали. Во всяком случае, такой жанр как натюрморт располагает к изучению натуры и к передаче ее, по возможности, объективно, ведь капуста и тыква не обидятся, если их изобразить их без прикрас, даже с подпорченными боками. А еще в натюрморте нет сюжета, значит можно выстроить отношения героев, основываясь на форме, цвете и других материальных особенностях натуры. Все предметы будто перечислены через запятую, они распределены в пространстве ниши, не соприкасаясь друг с другом. Но ведь их должно что-то и объединять. У этих предметов есть вес, цвет, форма, внутреннее и внешнее.

Итак, начнем с особенностей тени и света. Огурец и долька тыквы отбрасывают двойные тени — на вертикальный край столешницы и на ее горизонтальную часть, подчеркивая свою объемность и пространственное расположение. Тыква в данном случае не оригинальна, хотя часть ее тени заслоняет ее же дольку, то есть в некотором смысле, у этих героев состоялось общение. Дальше происходит нечто странное — капуста и яблоко вообще не отбрасывают тень на столешницу, потому что подвешены. Тяжесть этих плодов мы ощущаем по натяжению нити, на которой они висят. И именно благодаря своему вертикальному расположению капуста и яблоко тоже взаимодействуют, создавая вертикальный аккорд. Стоит убрать эти нитки, и получится сюрреалистическая картина в стиле Сальвадора Дали!

Яркой световой доминантой является тыква, и также светлые пятна, но более тусклые, мы видим на кончике огурца и на яблоке. Тыква здесь кульминационна еще и потому что разрезана, мы видим ее нутро, она здесь самый интересный, действующий герой, живущий не только в пространстве, но и во времени (была целой — стала разрезанной). А еще предметы чередуются по цвету — желтоватый и зеленоватый — колорит создает четкий ритм. Удивительно, но этот натюрморт звучит, он ограничен нишей и в то же время, дает возможность для импровизации в каденции черно-космического фона! Странное явление — чем больше стремление к передаче натуры, тем четче создается образ космического и необъяснимо-таинственного. Может, есть такой закон, кто объяснит?

Моя подруга, посмотрев на этот натюрморт, предложила очень необычное толкование: это череда этапов жизни человека. И действительно, рождаясь румяным яблочком, мы витаем в невесомости, потом идет «капустная» стадия собирания и формирования себя, потом мы приземляемся и что-то отдаем миру, что-то рождаем, и последняя стадия — сморщенный огурец, своей тенью скользящий вниз.

Философский, музыкальный, живописный, натуралистичный — этот натюрморт Хуана Санчес-Котана не оставит равнодушным, приглядитесь, может, он вам что-нибудь еще расскажет?

Выставка «Цветы — остатки рая на земле».

С 6 марта по 10 мая в Инженерном корпусе Третьяковской галереи работает выставка «Цветы — остатки рая на земле». В экспозицию включены иконы, светская живопись и графика XVIII-XX веков, предметы декоративно-прикладного искусства — от агитфарфора до жостовских подносов. Любителям натюрмортов здесь тоже будет интересно. Картины таких живописцев как П. Кончаловский, А. Тышлер, Е. Моисеенко, В. Борисов-Мусатов — абсолютно разные, с неповторимыми метафорами выразительности, узнаваемые и всегда новые. Например, из представленного на этом сайте: воздух и свет отличает натюрморт Д. Налбандян, явный сезанизм, игра с формами просматривается в картине Н. Гончаровой, удивительное разнообразие оттенков синего радует нас в колорите Кончаловского.

История изображения предметного мира. Часть V: Японская гравюра.

Продолжая тему традиций изображения предметного мира, я обратилась к искусству Японии, к утонченным гравюрам этой загадочной страны восходящего солнца.
Наибольшее распространение получила техника ксилографии — гравюры на дереве — эта работа требует точности, терпения и виртуозного мастерства. Подчас художник и мастер, вырезающий и печатающий гравюру, были разными людьми. Но нужно помнить, что гравюры — многотиражный продукт, и в этом их огромное преимущество. Они выполняли коммуникативную функцию, распространяя информацию об особенностях природы, быта, рассказывали о первых красавицах, актерах, воинах. На примерах перечисленных сюжетов сформировались различные жанры, часто не совпадающие с общеизвестными жанрами европейской живописи. Бидзин-га — изображение красавиц (гейш, куртизанок), муся-э (воины), фукэй-га (пейзажи), якуся-э (актеры), сюнга (эротические картины), катё-э (птицы и цветы) и, на мой взгляд, самый загадочный жанр — укиё-э, который посвящен изображению картинам изменчивого мира. Этот жанр стал весьма распространенным в XVII-XVIII веках и особенно стал популярным к XIX веку. Гравюры укиё-э издавались как отдельные альбомные листы, в виде художественных альбомов или книжных иллюстраций. Атмосфера жизнеутверждающего бытия передавалась в созерцательных изображениях сцен повседневной жизни, где были возможны самые разные сюжеты. И хотя здесь мы не можем говорить о самостоятельном жанре натюрморта, но предметный мир в этих работах играет важную роль.
Японская гравюра этого направления — это игра линий, ритма, фигуры и фона, красочных пятен и незаполненных цветом участков фона. Это демонстрация модных тканей и фасонов, изменчивых складок, хорошо уложенных причесок. Поэтому рассматривать особенности воспроизведения предметов на этих изображениях кажется нелепым, ненужным, потому что теряется смысл, обаяние и шарм.

Судзуки Харусигэ. Снег в Ёсиваре, 1771г.

На гравюре Судзуки Харусигэ представлена бытовая сцена в покоях куртизанок «веселого дома», несмотря на многочисленные бытовые подробности, название гравюры отсылает нас к пейзажу за окном. Своеобразным эпиграфом служит поэтическая строфа: «Я не заметил, как выпал снег. Трудно будет найти дорогу домой». Мы можем предположить, что снег выпал именно в то время, когда гость, которого теперь уже везут в паланкине (посмотрите за окно!) предавался любовным утехам. Проснувшись, он не прикоснулся к кушаньям, принесенным красавицей. И теперь она, вернувшись в общество подруг, подогревает трапезу в горшочке на жаровне. Позади жаровни расположен столик из красного лака для чашек с сакэ, а на черном подносе уже начинает таять кролик, вылепленный из только что выпавшего снега. Понимая ситуацию, осознавая тонкости бытовых подробностей, наблюдая за жизнью вещей, которая неразрывно связана с действиями героев, начинаешь понимать, что бесконечное движение линий связывает живое и неживое. Гармония силуэтов, лишенных светотеневой моделировки, создает единое пространство и единое время, когда все течет и изменяется, оставаясь прежним. Причем, стабильность и неизменность здесь, на мой взгляд, формируется благодаря традициям изображения и иконографии образов. У всех художников есть свои особенности, свой стиль, но он существует только в пределах неизменной системы координат, только в рамках принятой для того периода эстетики.

Иппицусай Бунтё. Красавица Кагия О-Сэн, сер.18 века.

Если в предыдущей работе предметы создали сюжет, то на гравюре Иппицусай Бунтё предметы функционируют как символы. Изображенная красавица — знаменитая для своего времени О-Сэн, дочь торговца напитками Кагия (это написано на бумажном фонаре). Магазин этот располагался на пути паломничества к синтоистскому святилищу. О-Сэн держит в руках поднос с рисовыми колобками — предназначенными не для еды, а для жертвы. Пилигримы преподносили эти шарики божеству святилища — как символ выздоровления от болезней. Изящная фигура девушки, словно ветка сакуры — излучает нежность и очарование, являя собой еще один символ — приход весны.

Тёбунсай Эйси. Лист «Кисэн Хоси», конец 18 века

На гравюре художника Тёбунсая Эйси изображена женщина-поэт, судя по одежде, она — жена самурая невысокого ранга. Книга на столе — «Повести Гэндзи», лампа, письменные принадлежности, стол, сундучок — все изображено очень подробно и аккуратно. И опять, представленное пространство двумерное, плоскостное, но зритель чувствует время: этот лист только что держали в руках, через несколько секунд женщина подберет нужное слово и ее кисть изобразит чудесный каллиграфически и поэтически-точный иероглиф. Данная серия гравюр рассказывает о женщинах, стремящихся превзойти в словесном искусстве мужчин. На этом листе женщина состязается в мастерстве с поэтом по имени Кисэн Хоси, его стихотворные строчки (на гравюре — справа) гласят: «Мой маленький дом стоит на юге Киото, и тут живет олень. Но столичные жители этого места не любят. Он говорят, что живу на задворках потустороннего мира».
Разговор о предметном мире в японских гравюрах очень интересен и может продолжаться бесконечно. Я лишь поверхностно затронула в этой статье несколько вопросов. Хотелось бы еще рассказать об открытках-суримоно, где подчас встречается сольный натюрморт, и об изображении европейских вещей, завезенных в Японию, но об этом как-нибудь в следующий раз. Торопиться некуда, если верить в то, что «мы живем лишь мгновение… Мы плывем по течению жизни, словно тыква, увлекаемая потоком…» (из повести «Новые времена», 1661 г.).

История изображения предметного мира. Часть I: Древний Египет.

История изображения предметного мира. Часть II: Античность.

История изображения предметного мира. Часть III: Древнерусская иконопись.

История изображения предметного мира. Часть IV: Книжная миниатюра северных мастеров.

Натюрморт из Каталонии.

Сегодня я хотела бы вас познакомить с натюрмортом нашего благодарного читателя Юрия Белоуса, который сейчас живет в Испании, в прекрасной Каталонии. Юрию 50 лет, но, как он сам признался, в душе ему не больше 25-27 лет. Дальше привожу цитату из его письма: «К сожалению, я профессионально нигде не учился: ни в художественном кружке, ни в художественной школе, ни училище, ни ВУЗе и т.д. У меня были только «школы» стенгазет. Где бы я ни трудился — в любую свободную минутку пропадал в мастерских художников-оформителей или в мастерских художников кинотеатров. Подсматривал, чему-то понемногу учился у них, сам что-то пробовал. Но всю жизнь «рисовал» и «писал» маслом в голове. Сейчас, когда появилось свободное время, пошёл на курсы рисунка и живописи в нашем близлежащем городке Салоу (Salou). Это довольно знаменитый город Коста Дорады. Курсы вела Кармен Алкезар. Сейчас потихоньку работаю дома. Пробую и натюрморты, и пейзажи, и даже море. Из художников нравятся многие: Шишкин И.И., Айвазовский, Шилов Александр Максович и его сын Шилов А.А. Очень нравятся голландские старинные натюрморты».

Натюрморт Юрия интересен по колориту – в сочетании зеленого и сиреневого, по задумкам передачи фактур разных материалов (разноцветное стекло, драпировка, живой виноград) и многие моменты решены очень удачно. Можно лишь пожелать автору чуть поработать над тонкостями композиции: например, убрать слишком четкую симметрию и сдвинуть всю группу предметов немного влево, чтобы избежать пустого места в драпировке.

Но, как известно, стремление к совершенству бесконечно, а в деле творчества самое главное – вдохновение и желание созидать. Любительская живопись подчас обладает большим порывом и обаянием, нежели живопись профессиональная, а потому желаем герою нашего сегодняшнего выпуска, Юрию успеха в деле постижения профессиональных тонкостей, ведь самое главное – желание и художественный вкус у него уже есть. Возможно, именно это занятие со временем станет профессией, никогда не поздно начать, особенно, если человек молод душой!