Музыкальные сюжеты в жанровых картинах голландских художников XVII века

Музыкальные символы в сюжетах бытовой живописи голландских мастеров XVII века были широко распространены. Концерты, веселящиеся компании молодых людей с музыкальными инструментами, лютнисты, гитаристы и флейтисты – частые сюжеты картин голландских мастеров. Но в зависимости от творческого метода художника, его темперамента и индивидуальных пристрастий музыкальная символика в живописных полотнах использовалась по-разному.

Какую песенку могут играть мальчики? Попробуем послушать!

Франс Хальс (Халс, Frans Hals около 1582-1666) работал в жанре группового и индивидуального портрета, создал неповторимые детские портреты. Поющие дети Хальса – (по некоторым данным это собственные дети художника) это собирательный образ музыканта и паяца, то есть герои легкомысленные, но искренние и чистые. Дети, имея искреннюю природу восприятия и выражения чувств, часто проявляют себя вне рамок норм правильного телесного поведения.

«Детские сценки в живописи «малых голландцев» одновременно отражают гуманистическую педагогику воспитания чувств в целом, как младенческих, так и взрослых, и непосредственно живописуют реальные обстоятельства семейного уклада, сливая эмблематику и натурную модель до полной неразличимости»[1].


Веселая жига от героя картины Яна Стена!

Так же как дети ведут себя гуляки: у них можно найти множество «детских» жестов и поз, которые в контексте обстоятельств приобретают вульгарную, отвратительную характеристику, и тут уже мы видим не мотив умиления педагогов, а строгость порицания моралистов. Образы комического, шутовского музицирования встречаются также в картинах Яна Стена (Jan Havickszoon Steen, 1623\1626-1669), например, в «Автопортрете с лютней».

Можно предположить, что этот ансамбль звучал вот так:

Эта же тема продолжается в многочисленных «концертах и «пикниках» Дирка Хальса (Халса, Dirck Hals, 1591-1656), брата Франса Хальса, где музыкальные инструменты и сами музыканты являются символами порока праздности. Сюжеты с молодыми, богатыми, беспечными музыкантами Д. Хальса, как правило, выражали аллегории vanitas, быстротечности земной жизни.

Такими же композициями «веселящихся компаний» знаменит художник Якоб Дюк (Дук, Jacob Duck, также Ducq, Duyck, Duick, Duc, 1600-1667). Сюжеты его картин посвящены сценам из жизни публичных домов: молодые люди в окружении женщин, вина, музыки, драгоценностей предаются праздному веселью.

На картине Хонтхорста вы можете увидеть большую басовую лютню — теорбу. Ее тоже можно услышать:

Хендрик Тербрюгген (Terbrugghen, Ter Brugghen) (1587\1588-1629), и Геррит ван Хонтхорст (Gerrit van Honthorst1590-1656) и Дирк Теодор ван Бабюрен (Dirck van Baburen, около 1595-1624) считались мастерами так называемого утрехтского караваджизма. Тербрюгген, Бабюрен и Хонтхорст писали преимущественно религиозные и мифологические композиции, интерпретированные как жанровые сцены, а также полуфигуры певцов, музыкантов и «концерты». Музыкант в живописи этих художников предстает в виде творческого человека, рождающего гармонию, в образе созидательной энергии и аллегории слуха (из серии «пять чувств»).

Геррит Доу (Герард Доу, Gerard Dou 1613-1675)в своих натюрмортах и бытовых сценах часто использовал аллегории музыки («Натюрморт с лютней, глобусом и книгой» 1635 г., серия автопортретов в мастерской с 1630-1665). Музыка в картинах Доу – это аллегория искусства, это сочетание искусств живописи и музыки, символ гармонии бытия. Герой-музыкант у Доу всегда один, в статичной позе меланхоличного размышления. Он стал сам частью неодушевленного интерьера, лишившись движений и жестов.

О чем может играть эта задумчивая девушка? Может, это пьесы Джона Дауленда...

Ян Вермеер Делфтский (Вермер Дельфтский, Jan Vermeer van Delft, Johannes Vermeer van Delft, 1632-1675) и Герард Терборх (Terborch, Ter Borch, 1617-1681) в своих картинах особенно часто обращались к сюжетам, связанным с музицированием. С помощью музыкальных мотивов эти художники тонко передавали мир чувств своих героев. Часто в их творчестве можно встретить «вариации» на тему одной и той же бытовой ситуации, но с небольшими изменениями: на первый взгляд бесхитростный сюжет их картин зачастую содержит изобретательную фабулу с многочисленными деталями и подробностями, понять которую помогает музыка.

____________

  1. Соколов М.Н. Бытовые образы в западноевропейской живописи XV-XVII веков. М. 1994

Музыкальные иллюстрации:

  1. Робер Баллар (1575-1650), Branles de village, десятихорная лютня
  2. Иоганн Готтлиб Конради (?-1699), Gigue, одиннадцатихорная барочная лютня
  3. John Playford`s English Dansing Master, скрипка, лютня, виола
  4. Робер де Визе (1650-1723) Prelude, теорба

Герард Терборх. Бокал лимонада

В картинах «малых голландцев» изображение быта голландского бюргерства, домашнего уюта, явилось основной темой, сформировавшей развитие таких жанров как натюрморт, интерьер, изображение бытовых сцен.

Сюжеты картин Герарда Терборха (Gerard ter Borch, 1617-1681), как правило, сосредоточены на теме взаимоотношений людей, передаче их характеров и разных настроений. Значимой заслугой Терборха можно считать создание иконографических схем в жанровой живописи, которыми в дальнейшем пользовались художники более позднего периода. Терборх много путешествовал, был в Италии, Испании и Англии, работал не только в бытовом жанре, но и в жанре портрета и пейзажа.

В своей картине «Бокал лимонада» (1663-64 год, 67,2Х54 см., Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург) автор помещает героев в центр композиции, в замкнутый, тесный интерьер, исключая яркие детали обстановки. Лица, позы и жесты героев чрезвычайно любопытны, и именно на их сплетении построена интрига этого сюжета.

Это небольшая картина справедливо могла бы носить название «У сводни», здесь уместно вспомнить работу Дирка ван Бабюрена «Сводня» (1622), Яна Вермеера «У сводни» (1622), Геррита Хонтхорста «Сводня» (1625). Во всех случаях в руках героев картины есть бокал с вином, музыкальный инструмент (лютня), помимо молодых людей присутствует старуха-сводня.

В картине «Бокал лимонада» Терборх в отличие от своих предшественников создает целомудренный образ девушки. Да и старуха не терзает зрителя своим уродством или откровенной алчностью. Композиция строится на расположении в пространстве рук, ног и лиц героев. Художник создает устойчивую позу мужчины, показывая его ногу, его опору на колено. Воля девушки немного скована жестом и взглядом старухи, которая подталкивает ее к мужчине. Руки молодых людей почти соприкасаются в стремлении удержать бокал лимонада. Именно этот предмет художник делает центром композиции — и геометрическим, и смысловым. Приготовление напитка является лишь предлогом для их близости.

Терборх отличается мастерством создавать различную фактуру материала костюмов и обстановки. Прекрасно выписаны столик с посудой, стоящий справа от юноши, богатая, атласная юбка девушки, золотистый шелк ее накидки и пушистая меховая оторочка.

Известно, что моделью для молодой женщины в картине «Бокал лимонада» была сестра художника — Гезина, которая тоже занималась живописью и часто копировала произведения своего брата. Моделью юноши послужил младший брат Терборха — Мозес. Терборх так же как де Хоох не стремится идеализировать своих персонажей: девушка имеет типичное лицо голландки того времени, а рыжеватый юноша в своей широкополой шляпе даже немного комичен в роли ухажера. Но герои Терборха юны и свежи, и в этом их прелесть и привлекательность.

Чтить ли китч — вот в чём вопрос

В корпусе Бенуа Русского музея проходит выставка, посвященная творчеству Генриха Семирадского и художников его круга.
Впечатления от нее остаются противоречивые. И хотя живопись не обладает таким же сильным эмоциональным воздействием, как музыка или театр (что не уменьшает другие достоинства и выразительность живописи), но такое количество вакханалий, страданий, убийств, исступления не могут не затронуть чувств зрителя.
Экспозиция нарастает постепенно, прибавляя цвет, объемы, яркость, эмоции, пафос. Первые впечатления связаны с предчувствием интриги и радости цвета после серо-белой зимней гаммы петербургских улиц. Поначалу вам хочется впитывать этот теплый, янтарный свет, это беззаботное солнце Италии, пойманное и запечатленное художниками на плоскости холстов. Безобидные виды Рима и пейзажи Кампаньи, созданные в поэтическом духе Павла Муратова, встречают зрителя в первых залах и продолжаются в уже более внушительных по размеру полотнах, пафосно рассказывающих о жизни первых христиан. И вот тут начинается поток избыточных театральных эмоций, с которыми зритель, еще не уставший, после свеженького морозца, может справиться.

Раннехристианские мученики, испуганные дикими зверями, и звере-подобными развратными римлянами, распятие рабов на крестах Бронникова, композиционно повторяющее то самое главное Распятие, но деликатно не претендующее в своём названии. Изящные сцены С. Бакаловича в духе прерафаэлитов, рассказывающих в розово-небесных тонах о сценах из повседневной жизни древних римлян: улочки, встречи, рабы, плебеи и патриции. Потрясающим откровением, открытием живописности являются акварели Верещагина и Чистякова, где есть эстетика колорита, и нет лишних сюжетов, которым нужно сочувствовать или терзаться. Это удивительно красивые миниатюры, и… на этом всё.
И идя дальше, в глубины следующих залов, задыхаясь от красоты Фрины, которая уже пробегает вдали и вот-вот предстанет во всем своем великолепии, захлёбываясь от аромата роз, изнемогая от шороха раскаленного песка Эллады, бушующего моря, зритель может как-то слегка… расстегнуть пуговку рубашки, расслабить шарфик и посмотреть на часы. Становится жарко, даже душновато.

Г. Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевсине, 1889

После того, как вы встретились с апофеозом Фрины, жрецами древней Греции, с очередным Христом, который смиренно проповедует, исцеляет, увещевает. После изнуряющей «Оргии» Катарбинского, богато-театральной картиной выбора между вазой и женщиной, пафосно-театральной смертью Нерона, вдруг хочется бежать. Непонятно, в сущности, от чего. Становится слишком много, слишком приторно, сладко, сочно. Вы словно несётесь на карусели, которая никак не остановится, а вокруг мелькает бесконечно прекрасный розовый сад, и солнце, и все вокруг говорят гекзаметром, экзальтированно смеются, трясутся в экстазе, задевают ваши эмоции если не сюжетом, то колоритом, размером холста, подробностями и деталями истошно красивой жизни. И знаете какой картины тут по-честному не хватает? Она бы многое прояснила. «Розы Гелиогабала» Альма-Тадемы.

Лоуренс Альма-Тадема Розы Гелиогабала. 1888

Эта выставка поднимает интереснейший вопрос китча в искусстве. Но почему-то вопрос этот остается плавать в неосознанном пространстве вздохов и охов, запертых в непредосудительном «красиво», либо же в искусствоведческих терминах «эклектика» и «академизм». И это всё так и есть, и может именно так называться. Но одновременно, это собрание красивых вещей, наполненных пузырями эмоций, в которые ни за что не верится. И, да, это не отменяет их красоты или красивости (тут могут быть варианты) и даже гениальности живописного мастерства, которое можно и нужно чтить.

Коллекция картин и статей

Сайт изобразительного музея в Кливленде (США) предоставляет возможность познакомиться с коллекцией. Потрясающее качество, которое предоставляет музей, позволяет рассмотреть картины, скульптуры, предметы ДПИ в деталях, будто бы вы изучили подлинники.

onaturmorte подготовил для вас подборку наиболее интересных картин на основе кливлендской коллекции и ссылки на наши статьи, чтоб напомнить, о чем уже когда-то тут было написано, какие темы были затронуты.

Об аллегориях музыки я когда-то рассуждала здесь и здесь.  

Якоб Охтервелт. Компания музицирующих. A Musical Company, c. 1668 Jacob Ochtervelt (Dutch, 1634-1682) oil on canvas
О цветочном натюрморте подробнее — здесь.

Симон Верелст. Цветы в вазе. Flowers in a Vase, c. 1669 Simon Verelst (Dutch, 1644-1721) oil on wood, Framed 41 x 37 x 5 cm
О голландце Адриане Корте я еще не написала отдельную статью, но есть в нашей отечественной истории живописи один совершенно замечательный пример нежнейших ягод. Загляните сюда!

Адриан Корте. Крыжовник. Gooseberries on a Table, 1701 Adriaen Coorte (Dutch, c. 1660-aft 1707) oil on paper mounted on wood, Framed 45.5 x 38.5 x 4.5 cm
Недавняя статья об архитектуре в живописи. Хотя и об интерьерах тоже напишу скоро.

Эмануэль де Витте. Церковный интерьер. Interior of a Church, c. 1680 Emanuel de Witte (Dutch, ca. 1617-1692) oil on canvas, Framed 89.5 x 80.5 x 6.5 cm
 Об истории сладостей и кондитерских изделий — вот здесь. А если поподробнее о натюрмортах Хуана Ван дер Хамен и Леона — то вам сюда.

Хуан ван дер Хамен и Леон. Натюрморт. Still Life with Sweets, 1622 Juan van der Hamen y Léon (Spanish, 1596-1631) oil on canvas, Framed 83 x 122 x 7.5 cm
Про символику устриц в натюрмортах можно почитать здесь.

Корнелис де Хем. Натюрморт, конец XVII — нач. XVIII вв. Still-Life with Crayfish, Oysters, and Fruit, late 1600s or early 1700s Follower of Cornelis de Heem (Flemish, 1631-1695) oil on canvas, Framed: 61 x 74 x 5.3 cm
 О вещах и лимонах в натюрмортах Кальфаздесь. Интересуетесь его биографией — заглядывайте сюда.

Виллем Кальф. Стакан вина и блюдо с фруктами. Wineglass and a Bowl of Fruit, 1663 Willem Kalf (Dutch, 1619-1693) oil on canvas, Framed: 81 x 70.5 x 7.5 cm
 Немного о музыкальных инструментах в натюрмортах написано в этой статье. А о людях в жанровых сценах, например, здесь.

Питер де Хоох. Portrait of a Family Playing Music, 1663 Pieter de Hooch (Dutch, 1629-1684) oil on canvas, Framed: 124.5 x 142.5 x 7 cm
 О чудесных натюрмортах Амброзиуса Босхарта я написала несколько статей, например вот здесь.

Амброзиус Босхарт Старший. Цветы в вазе. Flowers in a Glass, 1606 Ambrosius Bosschaert (Dutch, 1573-1621) oil on copper, Framed: 60.3 x 52.8 x 6.4 cm
 Продолжая тему завтраков в картинах «малых голландцев», можно почитать вот эту статью. А еще в кувшине натюрморта Бейерена вы можете увидеть его автопортрет-отражение. И о таких «шалостях» художников я однажды размышляла здесь.

Абрахам ван Бейерен. Серебряный кувшин, ветчина и фрукты. Silver Wine Jug, Ham, and Fruit, c. 1660-1666 Abraham van Beyeren (Dutch, 1620/21-1690) oil on canvas, Framed: 124.5 x 108 x 8.5 cm

Голландский художник Ян ван дер Хейден

Давно я не писала о натюрмортах, которым и посвящен был изначально этот ресурс. Ну вот, время и вдохновение нашлось! Итак, мой рассказ сегодня будет посвящен голландскому художнику Яну ван дер Хейдену (Jan van der Heyden, 1637-1712), который работал как художник-витражист, график, но большая часть его работ — это живопись, архитектурные пейзажи и натюрморты. Голландская натюрмортная живопись так называемого «Золотого века», то есть XVII века — моя любимая тема, о ней я писала не раз.

Ян Хейден родился в Гронингхеме (Нидерланды), в меннонитской семье в 1637 году. Меннониты — это ветвь протестантизма, возникшая в приблизительно в середине XVI века, отличающаяся стремлением к миру и непротивлению насилию. Протестантизм в целом оказало сильное влияние на развитие всего искусства и живописи  в частности. К концу XVI, началу XVII вв. формируется человек нового типа: предприниматель, индивидуалист, постоянно расширяющий сферу своих интересов и занятий. Именно в труде он видел благословение Бога и трудился не покладая рук. Простота быта, отказ от роскоши,  строгость и аскетизм, причем не только материальный, но и эмоциональный — все это становится новыми ценностями в искусстве, например, той же Голландии XVII века.

Семья Хейдена переехала в Амстердам в 1646 году, и там же юноша начинает учиться живописи, скорее всего в мастерской своего родственника. Это был вполне обычный для того времени наследственный путь художника. Вообще, когда начинаешь рассказывать о каком-нибудь голландском художнике XVII века, неизбежно попадаешь в сериал дядей, братьев, племянников, впрочем, даже иногда тёть, потому что женщины тоже занимались живописью, хоть и не так часто. Учителем ван Хейдена мог быть Якоб ван дер Улфт (Jacob van der Ulft, 1621-1689), работавший как витражист и мастер архитектурных пейзажей. Даже если Хейден и не был его учеником, то через цеховое общение точно об Улфте знал и видел его работы.

Якоб ван дер Улфт. Вид Амстердама 1653-56.

После удачной женитьбы в 1661 году ван Хейден поселяется в самом центре Амстердама, на канале Херенграхт, в живописном и богатом месте, которое вдохновило его на создание архитектурных пейзажей. Картину с изображением амстердамской ратуши, уходящую в перспективу улицы, в 1668 году купил Козимо Медичи III, великий герцог Тосканы. Подобное внимание итальянского двора, который всегда был привередлив в своих эстетических пристрастиях, без условно, было лестно художнику. Впрочем, и амстердамский бургомистр удостоил ван Хейдена своим вниманием, приобретя несколько его работ.

Ян ван Хейден. Ратуша Амстердама, 1667 г.

Когда Яну ван Хейдену было около 15 лет, он стал свидетелем огромного пожара в центре Амстердама. Старые города горели часто и беспощадно. Из-за того, что дома или перекрытия домов были деревянными, из-за скученности центральной застройки города, из-за того, что пожарные машины были весьма несовершенны. Зрелище горящей ратуши осталось в памяти художника. В 1690 году Ян ван Хейден, вместе со своим сыном — тоже Яном — создает серию гравюр «Пожары Амстердама» (вот так и получается… Ян I, Ян II и путаница по этому поводу). Кроме того, ван Хейден участвовал в создании усовершенствованной машины с насосом, для тушения пожаров.

Ян ван Хейден. Гравюра «Пожар в Амстердаме», 1690

Вообще, точно неизвестно, бывал ли ван Хейден во всех городах Германии, Фландрии и Голландии, которые он запечатлел в своих архитектурных пейзажах. Может быть, он путешествовал виртуально, ведь гравюры его коллег-художников вполне были доступны для копирования, для получения информации об облике далеких городов.

Что ж, теперь о натюрмортах. В этом жанре ван Хейден работал в начале и в конце своей художественной жизни. В представленном ниже still life тема кабинета художника и «vanitas» (тщетность жизни, суета), сочетаются в единой композиции, как, например, в задумчивых, меланхоличных картинах Геррита Доу. Артистически скомканная драпировка на первом плане и роскошная мраморная колонна отсылают нас к порывистому стилю барокко. Изобилие дорогих заморских вещей на столе: китайская шелковая скатерть, японский лакированный шкаф, чучело игуаны — славят колониальные достижения Голландии, продолжая традиции роскошных натюрмортов Виллема Кальфа.  Книга раскрыта на изображении географической карты, где показаны укрепления Берген-оп-Зом. Это один из самых узнаваемых географических объектов, потому что связан со славой Нидерландов во время противостояния с Испанией. Во время Нидерландской революции горожане примкнули к повстанцам и успешно противостояли осадам испанских полководцев Алессандро Фарнезе в 1581 году и Амброзио Спинолы в 1622.

В общем-то, такой бессловесный жанр, как натюрморт, идеально подходит для рассказа о стране, рекламе ее товаров, ее возможностей и мощи.

Ян ван дер Хейден. Натюрморт с глобусом, книгами, скульптурой, 1670

Эта же карта, бастионы укреплений также встречается и в одной из последних картин ван Хейдена, в натюрморте с «Коллекция редкостей».

Ян ван дер Хейден. Коллекция редкостей. 1712

Ян ван дер Хейден ушел из жизни состоятельным человеком, знаменитым художником. Его дело продолжил его единственный ученик и сын, как вы уже помните, тоже Ян.

По материалам англоязычной Википедии.