Сюжет кунсткамеры в натюрморте типа trompe l’oeil Франса Франкена II

О натюрмортах  типа Trompe l’oeil или обманках я уже писала раньше. В этот раз мне бы хотелось остановиться на вопросе изображения редкостей или кунсткамер в still life подобного типа XVII века.

Пару веков назад диковины ассоциировались с необычными событиями, которые произошли где-то далеко (например, к экзотических странах) или давно (как наследие старины). В эпоху барокко и позже диковины стали восприниматься как объект научного интереса. Появились толкования в духе физики и биологии — чаще всего это были своды, списки, перечни необычных вещей («Занимательная физика» авт. иезуита Каспара Шотта; «Historia naturalis» — «Ествственно-научная история» Яна Йонстона). Их предметный аналог — кунсткамеры, прообразы нынешних ественно-научных музеев, где пытались систематизировать и организовать все предметы по объединяющим их признакам. О кунсткамерах нам известно из рисунков и гравюр того времени. Обычно это были кабинеты с дробными стеллажиками, на которых располагались ракушки, камни, скелеты животных, заспиртованные уродцы и т.д. Наиболее известной кунсткамерой, дожившей до наших дней, остается музей в Санкт-Петербурге, основанный Петром I.

В этой работе Франса Франкена II мы видим такой уголок кунсткамеры и частично интерьер дома. Произведения искусства — картины, скульптуры — здесь соседствуют с ракушками, монетами, засушенными животными. Человеческий ум готов был объединить эти предметы на одном столе, нисколько не разграничивая творчество человека и природы.

Франс Франкен. Комната искусств. 1636 дерево, масло, 74 x 78 см. Историко-художественный Музей, Вена.
Франс Франкен. Комната искусств. 1636 дерево, масло, 74 x 78 см. Музей истории искусств, Вена.

В этом натюрморте, созданным по типу Trompe l’oeil, мы уже видим более разнообразную коллекцию: здесь и кораллы, и засушенные насекомые, и увеличительные стекла разного диаметра, и колбы — то есть в этом наборе мы уже видим не только экспонаты, но и предметы, с помощью которых можно познавать мир.

Франс Франкен II. Собрание произведений искусства и диковин, около 1636. Вена, Музей истории искусств.
Франс Франкен II. Собрание произведений искусства и диковин, около 1636. Вена, Музей истории искусств.

Кунсткамера на сегодняшний день — явление устаревшее, но в то же время, если обратиться к формальной системе собрания предметов, то бесконечные ряды визуальных секвенций мы можем наблюдать на витринах магазинов, в музейных экспозициях. Но сегодня все большее значение начинает приобретать информация, оттесняя предмет на роль второго плана. Из информационных перечней интернет сейчас, безусловно, на первом месте. Конечно, ведь если бы не было виртуальной сети, мы бы с вами не встретились, и я бы всего этого не рассказала, не так ли?

_______________________________________________________________

P.S. Автор почерпнул много интересных сведений из книги Умберто Эко «Vertigo» и рекомендует ее заинтересовавшемуся читателю.

И снова вместе!

Дорогие читатели! Наш блог о натюрморте вновь начинает обновляться. Причина столь долгого, почти полугодичного забвения в том, что я писала дипломную работу к окончанию факультета теории и истории искусств института им. Репина в Санкт-Петербурге. Трудная и казалось бы невыполнимая работа (так кажется всегда в начале пути) завершена, на моем столе красуется красный диплом — признаться, очень приятный натюрморт!

Думаю, что для вас будет интересным и полезным посетить обновленный список литературы, потому что грамотную библиографию собирать всегда сложно — теперь я это знаю по своему опыту. Книги, на которые я ссылаюсь, касаются не только натюрмортной живописи, но и изображения интерьеров, жанровых картин,  а так же проблемы взаимоотношения вещи и человека в культурном аспекте в целом.

Спасибо всем, кто оставался с нами все это время! В моих ближайших планах — написать ряд статей о русском натюрморте рубежа XIX-XX веков,  рассказать о книжных новинках, о натюрмортах Пикассо, представленных на выставке в Государственном Эрмитаже, а также продолжать свою любимую тему — still life в старинной живописи. Надеюcь, вам будет интересно, ведь натюрморт — это прекрасно!

Ян Давидс де Хем. Натюрморт с книгами. 1628, дерево, масло, 36х46 см. Гаага, Морицхейс
Ян Давидс де Хем. Натюрморт с книгами. 1628, дерево, масло, 36х46 см. Гаага, Морицхейс

P.S. Вот такой натюрморт был на моем столе в течение последних шести месяцев. Рабочий беспорядок — он и в XVII веке рабочий беспорядок.

Амброзиус Босхарт Старший. Букет цветов

Цветущий шиповник, декоративная роза, сирень, черемуха — их благоухание разносится сейчас по улицам города, даря нам радость. Рассматривая натюрморты старинных мастеров, можно представить, какой аромат доносился от их «ваз с цветами» — ведь в изображенных букетах можно было встретить розы, тюльпаны, маргаритки, ландыши, крокусы и многие другие цветущие растения. Но есть одна маленькая деталь: такие букеты редко писали с натуры. Как правило, художник фантазировал, собирая вместе весенние, летние и осенние цветы, которые в одной вазе ну никак не могли встретиться вместе. Каждый цветок интересен, имеет свою символику и историю. Сегодня я расскажу о крокусе или шафране, который украшает своей изысканной красотой этот натюрморт голландского художника начала XVII века Амброзиуса Босхерта Старшего.

Крокус — лекарственное растение, афродизиак и краситель. Из его тычинок делают прекрасную пряность — шафран, которую добавляют в восточные сладости. Родина крокуса — Греция и Малая Азия. Так же как гиацинты и лилии, крокус стал героем мифов древних греков, изображался в сюжетах росписей дворцов. По античной легенде, земля покрылась гиацинтами и крокусами для свадьбы и первой брачной ночи Геры и Зевса. Еще одна легенда описывает историю юноши по имени Крокус, который своей красотой притягивал внимание одной нимфы, но оставался равнодушным к ее красоте. Тогда богиня Афродита превратила юношу в цветок, а нимфу во вьюнок, тем самым создав неразлучный союз.

Арабы привезли крокус в Испанию, крестоносцы же открыли красоту этого цветка для северной и центральной Европы в XIII веке, привезя его со Святой земли. С тех пор крокус стал символом воскрешения и небесного благословения. Этот цветок также упоминается в Библии в «Песне Песней» Соломона.

Как видно, крокус разнообразил скромную цветочную палитру Европы янтарным отблеском и чувственным пряным ароматом Востока.

P.S. Для написания статьи использовались сведения из книги Language of flowers: Symbols And Myths. Prestel Publishing.

Виллем Клас Хеда. Натюрморт с крабом

Виллем Клас Хеда. Натюрморт с крабом.

Виллем Клас Хеда. Натюрморт с крабом.

«У каждого человека должен быть Дом и Жилище, которое могло бы служить Театром его гостеприимства, Местом для услаждения его самого, Источником удобства в его частной жизни, лучшим и значительнейшим из того, что унаследуют его дети, в общем, Дом — это своего рода отдельное Княжество«.

Эту удивительно точную мысль в 1624 году высказал cэр Генри Уоттон, английский поэт, архитектор и дипломат. Прочитав ее, я вспомнила голландские still life того же XVII века.

Этот  натюрморт голландского художника Виллема Класа Хеды (Государственный Эрмитаж) написанный в  1648 году, в полной мере отражает восприятие Дома, Гостеприимства — всего того, о чем говорит Генри Уоттон. Во-первых, этот стол сервирован и подготовлен для приема пищи: здесь есть столовые приборы, готовая еда и напитки, причем, смотрите, все разложено так, что хочется взять, потрогать. Изящная ручка ножа пробивает плоскость холста, аппетитная оливка и булочка буквально просятся в рот.  Румяный краб, а рядом лимон, который годится и в соус для морских блюд, и в лимонад.

Во-вторых, этот обеденный стол — небольшой, камерный — он будто создан для одного или максимум двух человек — вот и отдельное, в меру гостеприимное княжество. Сюда могут пригласить, а могут и вежливо отказать.

В-третьих, все предметы на этом столе добротные, дорогие, качественные — кувшины, тарелки, кубки, и даже скатерть — они достались в наследство, ими дорожат, их передадут детям.

И наконец, театр! В этом натюрморте есть режиссер — художник, есть актеры — предметы, есть зрители — мы с вами. Бурный занавес драпировки, изящное па упавшего кубка, уверенная стойка хрупкого стеклянного графинчика, подвижная шкурка лимона — актеры замерли на мгновенье, но статику картины может оживить легкое дуновение вашей фантазии, ведь перед нами не просто вещи, а волшебство still life!

Франс Снейдерс. Натюрморты с обезьянками

Некоторое время назад я рассказывала о «малых голландцах» и их натюрмортах, упоминая лишь вскользь, что в это же время активно развивался  и фламандский натюрморт. Сегодняшняя статья посвящена прославленному мастеру фламандского still life — Франсу Снейдерсу.

Натюрморты Снейдерса очень большого размера. В Государственном Эрмитаже представлена разнообразная коллекция этих бесчисленных лавок с фруктами и овощами, битой дичью, рыбой и экзотическими морскими гадами. Still life Снейдерса реалистичны и обращены к пяти чувствам человека — все хочется потрогать, выбрать, ведь автор приводит нас на рынок. Все продукты источают аромат, запах или, простите, вонь. Все изображенное можно съесть: или сразу — впившись в сочную мякоть инжира, или потенциально — приложить усилия, приготовить чудесную ароматную рыбу с пряностями и насладиться!  В лавках Снейдерса всегда присутствуют живые герои — будь то люди или животные, а потому зритель может еще и услышать неспешный разговор горожанок, рычание  или шипение, грохот падающих чаш, ваз и корзин. И причиной такого беспорядка, как правило, становится маленькая проказница — обезьянка.  И вот тут есть одна пикантная деталь. Приглядитесь: строгая дама придирчиво осматривает персик, ее движения скупы и неторопливы. В это же время обезьяна тоже «выбирала» персики и, потеряв равновесие, неуклюже растопырив лапы, она кубарем полетела вниз. Или другой пример: дама изящным движением берет вазу с инжиром, и будто вторя ей, обезьяна кокетливо изгибая лапку, держит цветок. И в следующей картине — мы видим вновь единство жестов мартышки и человека.

Такое сравнение с обезьянкой — словно насмешка, издевка, кривое зеркало для человека. В 17 веке подобное изображение обезьян, которые вели себя как люди — музицировали, пили вино, играли в карты, воспитывали потомство — было очень популярно, например, знаменитые «Обезьяны в кухне» Дэвид Теннирса Младшего. Эти маленькие юркие зверьки, удивительно похожие на человека по мимике и жестам, либо имитируют движения людей, либо делают все наоборот, создавая контраст и динамику. Картина мира всегда двойственна — две стороны медали, взлеты и падения, мужское и женское, инь-ян. Без обезьянок в натюрмортах Снейдерса было бы скучновато, а тут можно задуматься — кто кого пародирует…