Продолжая серию статей о предметном мире, предлагаю вам сегодня поговорить о пространстве в живописи XX века на основе тезисов статьи Елены Литвих (сборник материалов международной конференции «От Ы До» 2008 г.)
Меня заинтересовали некоторые мысли, сформулированные в этой статье. Здесь подробно не говорится о каких-то жанрах, о натюрмортах или портретах. Речь идет о принципиальных изменениях в трактовке пространства и предмета в живописи авангарда. Автор обращает внимание на тот факт, что в живописи той эпохи «пространство перестает восприниматься как «пустое», как пассивная среда, в которой размещаются предметы, а те, в свою очередь теряют автономность, как бы погружаются в окружающее пространство, растворяются в нем».
Эта композиция Боччони имеет общее движение, в котором растворились фон и предметный мир, нам видны обрывки форм, привычные бытовому мышлению человека: драпировка, горшки с цветами и т.д. Натюрморт, растворенный в движении и колорите. Здесь пространство взрывает материю, рассекая ее предметы, как подтверждает сам Боччони: «Давайте провозгласим абсолютное и полное уничтожение ограничивающих и сдерживающих статую линий. Давайте расколем, откроем наши фигуры и поместим их окружение у них внутри».
В картинах Матюшина взаимодействие контрастных форм, взаимопроникновение предмета и пространства не приводит к конфликту или взаимному уничтожению. Это результат мировоззрения художника, который воспринимал человека необходимой частью мироздания, который непосредственно переживает ощущения своей сопричастности всем явлениям природы.
В статье Литвих меня также привлекла междисциплинарная интеграция методов анализа художественного произведения. Восприятие живописи авангарда происходит в сравнении с музыкальной формой. Функция музыкальной темы и общего музыкального фона отождествляется с фигурой и фоном — в живописи. Серийный метод, появившийся в музыке Веберна, Берга, Шенберга — создает похожие процессы восприятия «главного и второстепенного», когда фон и мелодическая тема неразделимы, когда музыкальная ткань однородна. Как точно отмечает автор статьи: «Однородность и информативная насыщенность музыкальной ткани Веберна сравнима с взаимодействием и взаимопроникновением форм в произведениях художников Матюшинской школы, а также с идеями Боччони». В связи с этим, нужно добавить, что в музыке, к примеру, Веберна создается совершенно иное восприятие времени. Линейный вектор динамично развивающегося времени (в классической традиции) в музыке авангардной сворачивается в единую структуру, где нет отдельно существующих пространства и времени. Немного звуковых иллюстраций (А. Веберн, пьеса для фортепиано).
Единые культурные процессы, происходившие в искусстве, в частности — музыке и живописи — безусловно, подкрепляются изменением мировоззрения человечества. Распад взаимодействий «деталь и целое», » фон и предмет», которые сложились в эпоху классического искусства, открыли новые возможности выразительности.