Символы музыки в живописи: Часть 1. Vanitas
Обращение к сюжетам, составляющим части-циклы одного целого, например: «Четыре первостихии», «Четыре времени года», «Двенадцать месяцев», «Четыре темперамента», «Пять чувств» — это наследие традиций эпохи Возрождения. Подобные сюжеты иллюстрировали совокупность материальных проявлений Природы. Явление микро- и макрокосмичности человека и Вселенной сохранилось в известном смысле и в период барокко.
По мнению М.Н. Соколова: «Унаследованная от поздней античности, составившая необходимую часть ренессансного пантеизма, микроскопическая система была построена на символических уподоблениях частей тела, темпераментов, пяти чувств, возрастов человека стихиям, временам года, месяцам и прочим реалиям природы. Тем самым, человек рассматривался, даже при сохранении традиционной богословской «рамки», как сугубо естественное, материальное существо. Сама микрокосмичность, составленность человека из кирпичиков вселенной становилась теперь залогом его богоподобного совершенства, тогда как в средние века, напротив, изымали человека как образ и подобие божие из тварного мира, подчеркивая его сверхъестественную обособленность от чувственно осязаемой среды» [1].
Часто изображение музыкантов является символом «Слуха» в излюбленной художниками того времени серии «Пять Чувств», чаще всего такие сюжеты встречаются в натюрмортах, но есть примеры и в других жанрах. «Мальчик, играющий на флейте» Юдит Лейстер, «Юные музыканты» Яна Минса Моленара – предположительно относятся к аллегориям «Слуха». Изображение детей-музыкантов довольно редко встречаются в живописи того времени. Ребенок-музыкант способен выразить символ музыки и слуха в чистом виде, потому что он свободен от социальных обязательств и условностей. Изображение ребенка-музыканта может также иллюстрировать воззрения голландцев на вопросы «гармоничного» воспитания чувств человека.
Юные музыканты, Ян Минс Моленар, 1629, Лондон, Национальная галерея 
Юдит Лейстер. Юный флейтист
Часто изображение музыканта, олицетворяющего слух, можно увидеть в картине, представляющей сразу все пять чувств человека, как например, в произведении Изаака Элиаса «Весёлая компания». Восприятие замысла этой картины можно выстроить на нескольких ступенях: во-первых, это красота вещественного мира (физическое), во-вторых, это аллегория пяти чувств (символическое и философское), в-третьих, это притча о блудном сыне (нравственное и христианское).
«Застолья, многофигурные либо сведенные к двухфигурным камерным композициям (…) воплощают популярный в поэзии переходной эпохи мотив «Пира пяти чувств», где каждый из эпизодов соответствует определенному аспекту эмпирического сознания: музицирование – Слуху, бокалы с вином и фрукты – Вкусу, картины в картине, зеркала, сам мотив показного жеманства – Зрению. Детали такого «банкета» либо составляют единый круг веселья, либо дробятся в отдельных сценах, подразумевающих, однако, это единство».[2]
Исаак Элиас. Вселёлая компания, 1629, Рейксмузеум
Играющий на флейте мальчик (Юдит Лейстер) и флейта в зубах черепа (Питер ван Стенвейк) – звучащий и уже никогда не способный звучать инструмент в контексте данного сравнения является главным действующим лицом, как олицетворение музыки-жизни, и тишины-смерти. Звучащий звук, как и художественный образ, в сочетании с другими может быть консонансным или диссонансным, сам по себе он нейтрален, это очень хорошо понимали голландские художники XVII века и отражали это в своих полотнах.
Питер ван Стенвейк, натюрморт «Эмблема смерти» 1540-е
[1] М.Н. Соколов. Бытовые образы в западноевропейской живописи XV-XVII веков. М. 1994, с. 88
[2] там же, с. 20