Один из «тихих» гениев испанской живописи XVII в. — Бернардо Поло. Но, может быть, «тихий» — это не совсем верное слово? Архивы собора Ла-Сео в Сарагосе хранят его имя в счетах на крупные суммы: 285, 100, 40 фунтов. Он не был затворником и скромнягой. Но его можно назвать востребованным профессионалом, которому капитул собора доверял писать цветы и головки херувимов для сводов часовни, создавать монументальные полотна для праздников в честь святых и расписывать памятники Страстной недели.
Его ценили и восхваляли современники, как маркиз Сан-Фелисес, и включали в коллективные биографии знаменитых художников, как Антонио Паломино. Он был известен как специалист по цветам, «специалист по цветам, Карл!» 😁 В ту эпоху — важнейшая и почетная специализация.
Если Санчес Котан возводил овощи в ранг космических объектов, а Ван дер Хамен обращал внимание на редкие сладости, типа шоколада, то Поло делает нечто иное. Его натюрморты наполнены каким-то шиком и ощущением цыганского барокко, у него все «дорого-богато». Мне кажется, что его опыт церковного живописца переносится и на жанр натюрморта. Контрастная светотень и яркие краски «работают» на образ страстный и волшебный.
На столе (покажу в комментариях) появляется алый кувшин, явно не местный, турецкий или арабский, дорогой гость, привезенный за тридевять земель. Он кричит о достатке, о связях с исламским миром. А рядом, пчелиные соты, это золото местное, пахнущее пыльцой, воском и жарким испанским летом. И какой-то маленький комодик, инкрустированный перламутром. Для чего он? Хранить специи? Прятать любовные письма? Каждая вещь — это слово, а вместе они складываются в рассказ.
Сюжеты, вещи, мотивы кочуют из картины в картину. Этот алый кувшин, эти соты, эти пирожки, фрукты, битая дичь, приготовленная для пира, цветы, конечно… Они как близкие друзья, которых художник с радостью пишет снова и снова, встречаются на воображаемом пиру.
Созерцая его работы, я почти физически чувствую запахи:
Восковый, медовый дух пчелиных сот, сладкий и успокаивающий.
Пряный, дымчатый шлейф, который, кажется, доносится из того самого инкрустированного ларца.
Сдобное, теплое дыхание только что испеченных пирожков.
Аромат цветов
Запах фруктов и будто немного ладана, который чувствуется от занавесок.
Его картины не кричат о бренности бытия. Они радуются и приглашают на праздник, они напоминают о яркой мозаичной технике «Pietro dure», родом из Флоренции, когда картина собиралась из полудрагоценных ярких камней.
P.S. А вы встречали в музеях картины, которые бы заставляли замедлиться и почувствовать себя в фантастическом мире какого-то идеального праздника? Поделитесь, если вспомните такие.