Этот натюрморт я встретила на днях в художественном музее им. Синебрюхова, в Хельсинки, на выставке «Рубенс, Брейгель, Йорданс», составленной на основе коллекции антверпенского музея. Знакомство с подлинником всегда интереснее репродукций.
Традиция изображать автопортрет в натюрморте типа vanitas (досл. с лат. — суета) не нова, встречается в композициях многих художников того времени. Например, в картинах Клары Петерс, Геррита Доу, Дэвида Байли.
Игра с реальностью, картина в картине — один из популярных приемов в живописи той эпохи. Мастерство художника заключалось в том, что он удивительно органично совмещал портрет и натюрморт, объединяя реалистическую бытовую сцену в картину, наполненную символическим образом бренности бытия.
Возвращаясь к натюрморту Стенуинкла, надо отметить вторую особенность: его работа лаконична в деталях. Здесь, в отличие от натюрморта Байли, нет многочисленных деталей предметного мира, только картина, череп, часы и книги. То, что поражает в подлиннике и не особо заметно в репродукции на экране компьютера — открытый ящик стола. Эта черная бездна на первом плане затягивает внимание зрителя, заставляя думать не о жизни земной, а о жизни загробной (или ее отсутствии). Художник-рассказчик прячется за собственным автопортретом, хитро улыбается, смотрит на зрителя и будто спрашивает: «Ну как, страшно?» Неприятно. Особенно, когда представляешь, что от физического тела создателя этого шедевра на сегодняшний день остался череп…
В заключении своих размышлений, предлагаю вам отрывок из стихотворения «Размышления в моей комнате» Виллема Годсхалка ван Фоккенброха — голландского поэта середины XVII века, и возможно, приятеля кого-то из живописцев, работавших в жанре still life на тему vanitas:
Король британский со стены
Глядит на всё без интереса,
И в этом смысле мы равны:
Поскольку жизнь всего лишь пьеса,
А люди в ней играть должны.
Один – по действию богат,
Другой – несчастен и ничтожен,
Но одинаков результат:
Тому, кто в гроб уже уложен,
Ничем различья не грозят.
Где предки, коих я не знал,
Почтенные мужи и дамы?
Не странен ли такой финал:
Пусть копия глядит из рамы –
Давно в гробу оригинал.
Смерть ждёт и женщин, и мужчин,
С её приходом в вечность канет
Равно и раб, и господин.
Кто прахом был – тот прахом станет,
Её закон для всех един.
Здесь в комнате забрезжил свет
Для моего земного взгляда,
Здесь понял я , что цели нет,
Что ничего жалеть не надо,
Что всё – лишь суета сует.
P.S. Надеюсь, что мрачное содержание этой статьи не опечалит вас в эти праздничные дни, ведь любой натюрморт, в любом случае, — это прекрасно!
