Эдвард Мунк (1863-1944) — норвежский живописец и график, один из первых представителей экспрессионизма, знаменит своей картиной «Крик». Но сегодня не о ней.
Смерть вошла в жизнь Эдварда Мунка рано. Когда ему было пять лет, от туберкулёза умерла его мать. А спустя девять лет, от той же болезни умирает его любимая пятнадцатилетняя сестра Софи. Сцена смерти сестры станет для художника навязчивым воспоминанием. «Больная девочка» — картина о незаживающей ране, перенесённой на холст.
Почему Мунк возвращался к этой теме более десяти раз? Психоанализ назвал бы это «навязчивым повторением». Психика снова и снова воспроизводит травматическое событие в тщетной попытке его переработать, завершить то, что осталось незавершённым, чтобы проститься, примириться, понять.
Рыжие волосы больной сестры сливаются с рефлексами оттенков на подушке, тело почти растворяется в фоне. Она уже не здесь, она уходит. Это не портрет, а образ самого перехода, исчезновения.
Поза скорбящей матери выражает бессилие и отчаяние. Она не смотрит на девочку, она опустила голову, погружённая в своё горе. Связь между ними пульсирует на уровне рук.
Пространство холста не проработано, мазки грубы и быстры. Вся энергия сосредоточена на двух фигурах и их молчаливой драме. Мир для Мунка в этот момент перестал существовать.
Картина становится попыткой сублимации, превращения невыносимой душевной боли в акт творчества. Но было ли это исцелением? Скорее, это фиксация боли, трансформация её в вечный памятник, выраженное на холсте влечение к смерти.
Ольфакторный портрет
Тонкий, сладковато-горький запах чахотки, как смесь пота, лекарственных трав (может быть, чабреца или мать-и-мачехи) и чего-то нездорового, сладкого.
Запах влажной шерсти (одеяла, пледов) и деревянной мебели.
И над всем этим витает привкус пыли и пустоты, которая остаётся после ухода.
Нет, рекомендовать тут парфюм я не буду, я лишь хочу найти аналог в рамках высказывания языком парфюмерии. И вспоминается тут самый смелый и сумасшедший Серж Лютанс и его «L’Orpheline» — холодный ладан, воск и мускус.
«Болезнь, сумасшествие и смерть были черными ангелами, слетевшимися к моей колыбели, чтобы сопровождать меня на протяжении всей жизни» — писал Мунк. Возможно, искусство и существует для того, чтобы мы могли хотя бы на мгновение прикоснуться к этим ангелам, не сломавшись, и даже найти в этой встрече странную, трагическую красоту.