admin — Страница 52

Trompe l’oeil или иллюзия обманок

Корнелиус Гийсбрехтс, натюрморт, вторая половина XVII века

Корнелиус Гийсбрехтс, натюрморт с автопортретом, 1663 г.

Самюэл ван Хогстратен. Дверца шкафа с туалетными принадлежностями 1655 — Самюэл ван Хогстратен. Обманка, середина XVII века

Г. Коржев. Самовар в белом ящике. 1986 г.

Н. Смирнов. Памяти Александра Блока. 1978 г.

Художники разных эпох состязались с природой желая создать идеальную иллюзию реального мира. Есть легенда, что Зевксис, знаменитый греческий живописец из Гераклеи, как-то раз изобразил виноградные гроздья, к которым устремлялись голуби, чтобы клевать ягоды. Греки приводили этот пример как иллюстрацию триумфа искусства.
Не могу согласиться с бытующим мнением, что воссоздание фотографической точности реальности – смысл изобразительного искусства. Но проявление этого принципа в живописи мы можем наблюдать в разные времена. Например, вид натюрмортов – «обманки». Особенно они были распространены в 1650-60-е года в работах «малых голландцев». Это могло быть рабочее место художника, доска с записками, письмами, набором канцелярским принадлежностей и всяких нужных мелочей, предметы охоты, туалетные принадлежности. В этих натюрмортах отражен абсолютно реальный предметный мир голландского бюргерства: вещи в своих подлинных размерах и объеме, различной фактуры и цвета. Мастерство художника настолько виртуозно, что нам так и хочется еще чуть-чуть отодвинуть шторку, ощутить плотность бумаги или натяжение тесьмы, взять записку, чтобы рассмотреть быстрый почерк и разобрать слова. Я бы сказала, что это «обманки» для рук, символ осязания. Кстати, это уникальное и неповторимое явление голландской живописи – вещественный мир воспевается и делается главным героем.
Не знаю, можно ли назвать «обманкой» натюрморты современных художников. Конечно, по композиции очень похоже – стена, стол, шторка, старые вещи. Такая же реалистичность в исполнении. Но здесь важны не вещи, а образы. Образ Блока, образ далекого XIX века, ушедшего в прошлое со своими романсами, балами, фотографиями. Здесь представлен не подлинный уголок среднего горожанина, а театр вещей-символов, мечта, греза.
А если задуматься, что реальнее – материальный мир предметов или воспоминание? Вопрос философский…

Трубки на столе

Виллем Клас Хеда. Натюрморт с трубками и жаровней.

Современный мир стремится избавляться от вредной привычки курения. Недавно узнала, что из мультфильма «Том и Джерри» решили удалить все эпизоды, где герои курят. Мир стремится к здоровому образу жизни, а вот голландцы в 17 веке (впрочем, они и сейчас отличаются своеобразным отношением к подобным порокам) очень любили покурить трубочку-другую для релаксации, так сказать.
Впервые привезенный в Европу, португальцами, табак сначала использовался как лекарственное средство, его было мало, и широкого распространения он не имел. Но со временем потребление табака возросло, причем в самых различных слоях общества. Курильщики XVII века смешивали табак с коноплей, и эту наркотическую смесь закладывали в трубки. Выкуривая несколько таких трубочек в день в течение нескольких лет, человек становился инвалидом. Такое пагубное влияние курения скоро вызвало обеспокоенность властей и церкви. Курильщикам угрожали виселицей и отлучением от церкви, но, несмотря на это, «антитабачная» компания не дала каких-нибудь значительных результатов.
Уже в 1617 году в Гауде, а позднее и в Роттердаме, возникли мастерские по изготовлению глиняных курительных трубок, и ведущей из них была мастерская Виллема Барнелтса. Глиняные трубки с маркой этой мастерской, в виде увенчанной короной розы, расходились по всей Европе. Изготавливались в Гауде для широких слоев курильщиков (солдат, крестьян, матросов, студентов) и менее престижные трубки, на производстве которых уже к 1600 году было занято около 500 ремесленников. У заядлых курильщиков ценился не столько внешний вид самой трубки, сколько длина ее мундштука, доходившая иногда до 28 английских дюймов.
Представленные в сегодняшнем выпуске натюрморты Питера Класа и Виллема Класа Хеды отлично иллюстрируют любовь голландцев к курению, тут есть все, чтобы испытать порочное наслаждение: трубки, табакерки, табак, жаровня и лучины (вместо современных спичек и зажигалок).
Слов из песни не выкинешь, «трубки на столе» в голландских натюрмортах и жанровых сценах — частые гости. Надеюсь, что эти картины современные жители земли не запретят в борьбе за здоровый образ жизни …

P.S. Для написания статьи использовались сведения из книги Pieter Claesz 1596/97-1660. Waanders Uitgevers; 2nd edition.

Морис Эшер. Натюрморт с рептилиями

Загадочен, точен, иррационален и логичен мир удивительного голландского художника Мориса Корнелиуса Эшера (Maurits Cornelis Escher). Эшер уникален в своем творческом методе, да и в восприятии жизни в целом. Его работы остаются загадками для математиков и философов. Он создал неповторимую игру с пространством, временем, формой. Что происходит в этом натюрморте с рептилиями? Сначала не замечаешь ничего особенного. Но графика создает особый мир линий, пятен, света и тени. Чем больше всматриваешься в эту картину, тем больше погружаешься в черно-белый мир плоскостного пространства. Маленькие ящерки оживают и выползают из мозаики, лежащей на столе. Они идут по кругу, наталкиваясь на препятствия, подъемы, спуски, и, наконец-то — кульминация – одна ящерка чихает или фыркает, и возвращается по кругу обратно, в картинку, из которой когда-то вышла. Художник создал натюрморт, где живое и мертвое переплетаются так тесно, что невозможно провести разделительную грань. Казалось бы, живо то, что двигается и чихает, но оно тут же превращается в неживое – статичное и даже схематичное! Динамика превращения стремительна, изменчивость мира мгновенна. Тут можно сколько угодно толковать о символе жизни, о рождении-смерти-воскрешении. Эшер, продолжая традиции старых голландских мастеров, (может, это генетическая память) остается верен точному и реалистичному изображению. Он уделяет внимание каждой детали, каждой черточке, каждому предмету. И также как натюрморт «малых голландцев», still life Эшера заставляет нас размышлять, отгадывать его скрытый смысл, искать – и всю жизнь получать разные ответы.

Поль Сезанн. Натюрморт с драпировкой

Флобер, Бодлер, Золя, Мане, Писсаро – великая эпоха французской литературы и живописи, к которой так же принадлежит герой нашей сегодняшнего выпуска.
Поль Сезанн родился в городке Экс-ан Прованс 19 января 1839 года и умер там же 22 октября 1906 года. Большая часть его творческой жизни связана с импрессионизмом, но нужно отметить, что в последний раз Сезанн участвовал в выставке импрессионистов в 1877 году. Можно с уверенностью сказать, что к этому моменту Сезанн начала ощущать расхождения с идеями импрессионизма и углубился в поиски своего понимания живописи. Представленный сегодня натюрморт написан в 1899 году, а значит, отражает собственный стиль художника, воспринявшего импрессионизм, но решившего идти дорогой своего таланта.
В одной короткой статье довольно сложно объяснить все особенности художественного метода Сезанна. Для первого знакомства с творчеством этого художника, можно обратиться к его же письмам, где он много говорит об искусстве: «Искусство – это толкование природы. «…» Трактуйте природу посредством цилиндра, шара, конуса – все в перспективном сокращении. «…» Я хочу сказать, что в апельсине, в яблоке, шаре, голове, каждом предмете всегда есть самая выпуклая точка, и, несмотря на сильнейшее воздействие тени, света и цветовых ощущений, эта точка ближе всего к нашему глазу; края предметов бегут к центру, помещенному на нашем горизонте».
Сезанн стремился создать образ того, что мы видим, без искажения, без вмешательств чувств или разума, без какой-либо интерпретации. На мой взгляд, это утопическая мечта, потому что нет и не может быть «объективного» восприятия природы. У каждого из нас слишком разный жизненный и художественный опыт. Был ли именно таким кувшин в реальности? Могли бы именно так быть освещены фрукты? Может ли драпировка сложится именно в такие складки? И возможно ли, что перспективное сокращение пространства, показанное в этом натюрморте, безупречно?..
У меня дома долгое время висела репродукция этого натюрморта. Я использовала его как своеобразную «арт-терапию». От него было хорошо, он передавал мне спокойствие и гармонию живописного мира. И за эти минуты радости и успокоения хочу сказать спасибо Сезанну. Думаю, о таком воздействии живописи на зрителя мечтает каждый художник.

Джулиан Мерроу-Смит. Still life

Джулиан Мерроу-Смитт. Натюрморт с серебряной ложкой на белой скатерти — Серебряная ложка на белой скатерти

Джулиан Мерроу-Смитт. Натюрморт с яблоками и чайником — Яблоко и чайник

Знакомьтесь, английский художник Джулиан Мерроу-Смит (Julian Merrow-Smith). Джулиан живет в Провансе, на юге Франции. Он закончил колледж искусства Северного Оксфордшира (North Oxfordshire College of Art) и политехнический университет, по специальности «Искусства» в Вулвергемптоне (Wolverhampton Polytechnic). Его работы выставлялись в Великобритании, Франции и США. Будучи портретистом, Джулиан регулярно участвовал в выставках Королевского общества художников-портретистов в Лондоне.
Но проживая в маленькой деревне Прованса, рядом с живописным местом — Crillon le Brave, Джулиан пишет не только портреты, но пейзажи и натюрморты. Славу и признание художника жанра still life он получил после серии работ для флагманского корабля «Королева Мария — 2». Эти большие полотна (120 x 90 см) предназначались для ресторана английской кухни, поэтому и изображать должны были съестное, вкусное, аппетитное, с размахом и не скупясь.
Но мне ближе его камерные натюрморты — зарисовки настроения, вкуса, красоты, цвета и света. Все представленные работы выполнены в технике масляной живописи, но, если бы не было подписи, я бы засомневалась — уж очень похожи на прозрачную и нежную акварель. Сюжеты этих натюрмортов просты — фрукты, овощи, предметы кухонной утвари. Мне интересно, как художник разнообразно формирует композицию, изменяя ракурс, точку зрения, освещение, используя драпировку скатерти или неприкрытую гладь стола. Я подобрала здесь разнообразные и даже контрастные по колориту работы, чтобы показать мастерство Джулиана при изображении цветного и белого, солнечного света и глубокой тени. Не знаю, вкладывал ли художник какой-то глубокий смысл или символику в свои натюрморты? Мне кажется, что нет. За исключением, пожалуй, одинокой серебряной ложки, расположенной на складке льняной скатерти: разные по фактуре, по материалу, по форме, но объединенные светом, бликами, впитавшие отражение мира, и оттого ставшие совсем родными. Это натюрморт о сходстве и различии мира, философский still life, надо сказать… Приятного просмотра!