На днях мы получили письмо от Натальи Мосягиной, нашей постоянной читательницы, в котором она прислала нам рисунок своего ребенка. Как видите, это натюрморт, созданный под вдохновением старинной живописи и наших статей. Нам было очень приятно получить такой отзыв! Творчество детей — удивительно!
Мы тоже вдохновились и решили объявить конкурс на лучший детский рисунок — натюрморт. Победит тот, чей рисунок будет больше прокомментирован. С одного электронного адреса заcчитывается один комментарий. Победитель получит символический (но очень творческий!) приз. Конкурс открывается сегодня и завершается 25 декабря!
Наталья, мы просим Вас рассказать об авторе этого натюрморта. Сколько ему лет, как зовут, чем он увлекается и т.д. Ведь он — наш первый участник, поздравляем!
Виллем Кальф. Натюрморт с рогом, раком и стаканами, около 1653 г.
Вещи — это целый мир, отражающий жизнь человека. Этот мир изменяется вместе с человеком. Вещи рождаются, развиваются и умирают, имеют свою историю, приключения, и даже судьбу. Об истории вещей нам часто рассказывает живопись. НатюрмортыВиллема Кальфа относят к типу роскошных, «opulent still life painting«. И действительно, художник изображал не столько вещи повседневного обихода, сколько предметы уникальные, обладающие интересной историей создания, художественной ценностью.
Например, кубок-рог на представленной сегодня картине Кальфа был создан в 1565 году для гильдии амстердамских лучников. Когда художник работал над этим натюрмортом (примерно, в 1653 году), рог все еще использовался во время собраний гильдии. Этот чудесный сосуд сделан из рога буйвола, крепление — из серебра, если приглядеться внимательно, то можно увидеть в оформлении рога миниатюрные фигуры людей — это сцена рассказывает нам о страданиях св. Себастьяна, покровителя лучников. Видимо, Кальф (да и не только он, а и другие художники) брал этот рог у лучников в аренду, для того, чтобы написать свой шедевр. Неизвестно, сохранился ли кубок, но его изображение внатюрморте до сих пор живо и поражает нас своей красотой.
А вот еще интересная вещь — ковер на столе. Не правда ли, странно? Но это очень дорогой персидский ковер, тонкой ручной работы. Мало кто в Голландии мог позволить себе такой предмет роскоши. В натюрмортах Кальфа ковер всегда убран с обеденного стола и живописно смят. Вот интересно, пачкать дорогую вещь нельзя, а мять — можно…
На этом же натюрморте мы видим рёмер, известный с 1580 года, бокал с шишечками-ягодами на теле. Он начал производиться в рейнско-майнском регионе, позже стал популярен и в Голландии. Традиция добавлять в рейнское вино очищенный лимон пошла от того, что голландцы считали этот сорт вина слишком сладким. Добавлять в вино лимон — варварская традиция! Но вкусы и пристрастия человека меняются со временем в течение жизни, что уж говорить о вкусах человечества.
Рог, рёмер, персидский ковер — все эти вещи остались только в натюрмортах, да, может, еще в музеях. Вещь теряет свою уникальность и ценность. Но, возможно, оттого, нас, обладателей унифицированных предметов фабричного производства, так волнует вещественный мир роскошных натюрмортов Кальфа…
P.S. Рекомендую посетить вот этот замечательный сайт о Виллеме Кальфе.
Мне бы хотелось посвятить эту статью памяти Гийома Депардье, который умер совсем недавно. Я смотрела лишь один фильм с этим актером, но впечатлений было достаточно, чтобы опечалиться, услышав трагическую новость о смерти Гийома. Фильм «Все утра мира» по одноименному роману Паскаля Киньяра. Кто не смотрел, посмотрите. Советую! О чем он? О любви, о смерти, о жизни, о музыке, о славе, о далеком XVII веке, о Франции. Гийом и Жерар Депардье, сын и отец, играют там одного того же героя в молодости и в старости – композитора Марена Маре. По легенде Паскаля Киньяра молодой г-н Маре приходит в дом композитора и исполнителя г-на де Сент Коломба, чтобы учиться игре на виоле да гамба. Учил де Сент-Коломб по нашим меркам своеобразно. Однажды, он привел молодого Маре в мастерскую художника г-на Божена и сказал: «Прислушайтесь к звуку кисти… Сейчас Вы познали технику ведения смычка». Другое время – другие масштабы… Теперь о том, почему я представляю Вам этот, на первый взгляд ничем не примечательный, лаконичный по форме, аскетичный по цвету, натюрмортБожена. В фильме «Все утра мира» предлагается интереснейшая история его создания. Натюрморт оживает из реального интерьера, каждый предмет связан с ежедневной жизнью и переживаниями, которые ее наполняют. Возможно, в реальности были и такие истории создания картин. Но нам о них не суждено знать, потому что тайну души прочно хранят вещи под молчаливо-утилитарным панцирем материальности. Для нас эти вафли – кулинарный изыск XVII века, а для художника или заказчика – это, возможно, символ страдания и любви.
У Сент Коломба и Маре складываются непростые взаимоотношения. Они расстаются надолго. Маре увлекает блистательная карьера музыканта при дворе Людовика XIV. А его учитель де Сент Коломб остается творить музыку в своей деревне. И спустя много лет происходит их встреча вновь: — Сударь, могу ли я попросить вас дать мне последний урок? – спросил Маре. — Сударь, могу ли я попытаться дать Вам первый урок? – возразил ему Коломб, — Музыка нам дана просто для выражения того, что не может выразить слово. В этом смысле она не вполне человечна. Уразумели ли Вы, наконец, что она не годна для королей? — Я уразумел, что она годна для Бога. — И Вы заблуждаетесь, ибо Господь говорит. — Тогда для слуха людского? — То, о чем, я не могу сказать, не годится и для слуха, сударь. — Значит, для золота? — Нет, ибо восхваляются одни лишь имена. — Для тишины? — Она – оборотная сторона речи. — Для соперников-музыкантов? — Нет! — Для любви? — Нет! — Для сожаления о любви? — Нет! — Для того, чтобы забыться? — Нет и нет! — Быть может, для вафли, протянутой кому-то невидимому? — Тоже нет. Что такое вафля? Она видима. Она имеет вкус, она съедобна. И стало быть, она ничто. — Ну, тогда я не знаю, сударь. Я полагаю, что и мертвым надобно оставлять стакан с вином… — Вот это уже ближе к истине. — Чтобы те, кто навеки утратил свою речь, могли омочить губы. Для тени умершего ребенка. Для стука молотка сапожника. Для жизни, предшествующей младенчеству. Когда еще не дышишь воздухом. Когда еще не видишь света. Когда-то для Любена Божена, для Сент-Коломба, Марена Маре, а теперь и для Гийома Депардье настало последнее утро жизни. Но в мире живых остались картины, музыка, фильмы… Давайте радоваться, что пока у нас есть возможность встречать утра мира.
Здесь вы можете послушать концерт 44 «Могила скорбей» де Сент Коломба для виолы да гамба в исполнении Хили Перл.
Париж в ночи мне чужд и жалок,
Дороже сердцу прежний бред!
Иду домой, там грусть фиалок
И чей-то ласковый портрет. Марина Цветаева, 1909 г.
Константин Коровин. Гвоздики и фиалки в белой вазе. 1912 г.
Удивительно время конца XIX – начала XX века, подарившее России множество талантливых художников и поэтов. Можно долго перечислять имена, прославившие «Серебряный век» русской культуры, думаю, что у каждого из нас есть любимый поэт того периода или любимый художник. Хочу сегодня вспомнить о живописи Константина Алексеевича Коровина и представить Вам один из его многочисленных натюрмортов (а их у художника действительно много!) Художники, близкие в своем творчестве к методу импрессионистов, к которым относится и Коровин, изображают вещи в контексте интерьера или пейзажа. Нужно сделать акцент на предлогах – не «на фоне», а «в». Причем, в таком натюрморте передана не столько жизнь вещей, предметная неповторимость — форма, фактура, материал — сколько жизнь пространства, воздух, свет, словом, атмосфера, в которую входит натюрморт. Вещи отражают свет, преломляют его, растворяются в нем, рождаются вновь, предметы здесь живут не своей жизнью, а жизнью пространства.
И действительно, в представленном натюрморте вещи слеплены из света и тени, цвет рождается из чудесной алхимии бликов и преломления лучей искусственного вечернего освещения. Коровин обладал необычайным колористическим даром. Александр Бенуа называл его «творцом своеобразных, очаровательных созвучий, блестящим симфонистом и в то же время чутким и тонким поэтом».
Настроение этого натюрморта может меняться в зависимости от настроения зрителя. Мы можем предположить калейдоскоп оттенков: это вечер-ожидание, вечер-воспоминание, радость, разочарование, легкая грусть, смотрящее в окно одиночество или шумная компания, а, может, и то, и другое вместе. Ведь и так бывает?..
Романтика Парижа 1912 года, затишье накануне первой мировой войны, роскошные дары осени – виноград, фиалки, гвоздики…
Дорогие читатели! Нашему блогу исполнился 1 месяц!
За этот небольшой период нас посетило около 300 человек. Благодарим Вас за то, что Вы с нами.
Вы можете подписаться на RSS рассылку, которая будет информировать Вас о появлении новых записей. И еще мы были бы рады Вашим комментариям, пишите, не стесняйтесь!
Надеемся, что Вам и в дальнейшем здесь будет интересно, ведь НАТЮРМОРТ – ЭТО ПРЕКРАСНО!
В подарок нашим читателям – этот чудесный букет голландского художника начала XVII века Амброзиуса Босхерта (Босхарта) Старшего.
