Музыкальные сюжеты в жанровых картинах голландских художников XVII века

Музыкальные символы в сюжетах бытовой живописи голландских мастеров XVII века были широко распространены. Концерты, веселящиеся компании молодых людей с музыкальными инструментами, лютнисты, гитаристы и флейтисты – частые сюжеты картин голландских мастеров. Но в зависимости от творческого метода художника, его темперамента и индивидуальных пристрастий музыкальная символика в живописных полотнах использовалась по-разному.

Какую песенку могут играть мальчики? Попробуем послушать!

Франс Хальс (Халс, Frans Hals около 1582-1666) работал в жанре группового и индивидуального портрета, создал неповторимые детские портреты. Поющие дети Хальса – (по некоторым данным это собственные дети художника) это собирательный образ музыканта и паяца, то есть герои легкомысленные, но искренние и чистые. Дети, имея искреннюю природу восприятия и выражения чувств, часто проявляют себя вне рамок норм правильного телесного поведения.

«Детские сценки в живописи «малых голландцев» одновременно отражают гуманистическую педагогику воспитания чувств в целом, как младенческих, так и взрослых, и непосредственно живописуют реальные обстоятельства семейного уклада, сливая эмблематику и натурную модель до полной неразличимости»[1].


Веселая жига от героя картины Яна Стена!

Так же как дети ведут себя гуляки: у них можно найти множество «детских» жестов и поз, которые в контексте обстоятельств приобретают вульгарную, отвратительную характеристику, и тут уже мы видим не мотив умиления педагогов, а строгость порицания моралистов. Образы комического, шутовского музицирования встречаются также в картинах Яна Стена (Jan Havickszoon Steen, 1623\1626-1669), например, в «Автопортрете с лютней».

Можно предположить, что этот ансамбль звучал вот так:

Эта же тема продолжается в многочисленных «концертах и «пикниках» Дирка Хальса (Халса, Dirck Hals, 1591-1656), брата Франса Хальса, где музыкальные инструменты и сами музыканты являются символами порока праздности. Сюжеты с молодыми, богатыми, беспечными музыкантами Д. Хальса, как правило, выражали аллегории vanitas, быстротечности земной жизни.

Такими же композициями «веселящихся компаний» знаменит художник Якоб Дюк (Дук, Jacob Duck, также Ducq, Duyck, Duick, Duc, 1600-1667). Сюжеты его картин посвящены сценам из жизни публичных домов: молодые люди в окружении женщин, вина, музыки, драгоценностей предаются праздному веселью.

На картине Хонтхорста вы можете увидеть большую басовую лютню — теорбу. Ее тоже можно услышать:

Хендрик Тербрюгген (Terbrugghen, Ter Brugghen) (1587\1588-1629), и Геррит ван Хонтхорст (Gerrit van Honthorst1590-1656) и Дирк Теодор ван Бабюрен (Dirck van Baburen, около 1595-1624) считались мастерами так называемого утрехтского караваджизма. Тербрюгген, Бабюрен и Хонтхорст писали преимущественно религиозные и мифологические композиции, интерпретированные как жанровые сцены, а также полуфигуры певцов, музыкантов и «концерты». Музыкант в живописи этих художников предстает в виде творческого человека, рождающего гармонию, в образе созидательной энергии и аллегории слуха (из серии «пять чувств»).

Геррит Доу (Герард Доу, Gerard Dou 1613-1675)в своих натюрмортах и бытовых сценах часто использовал аллегории музыки («Натюрморт с лютней, глобусом и книгой» 1635 г., серия автопортретов в мастерской с 1630-1665). Музыка в картинах Доу – это аллегория искусства, это сочетание искусств живописи и музыки, символ гармонии бытия. Герой-музыкант у Доу всегда один, в статичной позе меланхоличного размышления. Он стал сам частью неодушевленного интерьера, лишившись движений и жестов.

О чем может играть эта задумчивая девушка? Может, это пьесы Джона Дауленда...

Ян Вермеер Делфтский (Вермер Дельфтский, Jan Vermeer van Delft, Johannes Vermeer van Delft, 1632-1675) и Герард Терборх (Terborch, Ter Borch, 1617-1681) в своих картинах особенно часто обращались к сюжетам, связанным с музицированием. С помощью музыкальных мотивов эти художники тонко передавали мир чувств своих героев. Часто в их творчестве можно встретить «вариации» на тему одной и той же бытовой ситуации, но с небольшими изменениями: на первый взгляд бесхитростный сюжет их картин зачастую содержит изобретательную фабулу с многочисленными деталями и подробностями, понять которую помогает музыка.

____________

  1. Соколов М.Н. Бытовые образы в западноевропейской живописи XV-XVII веков. М. 1994

Музыкальные иллюстрации:

  1. Робер Баллар (1575-1650), Branles de village, десятихорная лютня
  2. Иоганн Готтлиб Конради (?-1699), Gigue, одиннадцатихорная барочная лютня
  3. John Playford`s English Dansing Master, скрипка, лютня, виола
  4. Робер де Визе (1650-1723) Prelude, теорба

Герард Терборх. Бокал лимонада

В картинах «малых голландцев» изображение быта голландского бюргерства, домашнего уюта, явилось основной темой, сформировавшей развитие таких жанров как натюрморт, интерьер, изображение бытовых сцен.

Сюжеты картин Герарда Терборха (Gerard ter Borch, 1617-1681), как правило, сосредоточены на теме взаимоотношений людей, передаче их характеров и разных настроений. Значимой заслугой Терборха можно считать создание иконографических схем в жанровой живописи, которыми в дальнейшем пользовались художники более позднего периода. Терборх много путешествовал, был в Италии, Испании и Англии, работал не только в бытовом жанре, но и в жанре портрета и пейзажа.

В своей картине «Бокал лимонада» (1663-64 год, 67,2Х54 см., Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург) автор помещает героев в центр композиции, в замкнутый, тесный интерьер, исключая яркие детали обстановки. Лица, позы и жесты героев чрезвычайно любопытны, и именно на их сплетении построена интрига этого сюжета.

Это небольшая картина справедливо могла бы носить название «У сводни», здесь уместно вспомнить работу Дирка ван Бабюрена «Сводня» (1622), Яна Вермеера «У сводни» (1622), Геррита Хонтхорста «Сводня» (1625). Во всех случаях в руках героев картины есть бокал с вином, музыкальный инструмент (лютня), помимо молодых людей присутствует старуха-сводня.

В картине «Бокал лимонада» Терборх в отличие от своих предшественников создает целомудренный образ девушки. Да и старуха не терзает зрителя своим уродством или откровенной алчностью. Композиция строится на расположении в пространстве рук, ног и лиц героев. Художник создает устойчивую позу мужчины, показывая его ногу, его опору на колено. Воля девушки немного скована жестом и взглядом старухи, которая подталкивает ее к мужчине. Руки молодых людей почти соприкасаются в стремлении удержать бокал лимонада. Именно этот предмет художник делает центром композиции — и геометрическим, и смысловым. Приготовление напитка является лишь предлогом для их близости.

Терборх отличается мастерством создавать различную фактуру материала костюмов и обстановки. Прекрасно выписаны столик с посудой, стоящий справа от юноши, богатая, атласная юбка девушки, золотистый шелк ее накидки и пушистая меховая оторочка.

Известно, что моделью для молодой женщины в картине «Бокал лимонада» была сестра художника — Гезина, которая тоже занималась живописью и часто копировала произведения своего брата. Моделью юноши послужил младший брат Терборха — Мозес. Терборх так же как де Хоох не стремится идеализировать своих персонажей: девушка имеет типичное лицо голландки того времени, а рыжеватый юноша в своей широкополой шляпе даже немного комичен в роли ухажера. Но герои Терборха юны и свежи, и в этом их прелесть и привлекательность.

Питер де Хоох. Хозяйка и служанка

В бытовом жанре Голландии XVII века художники изображали те ситуации, которые могли бы случиться в жизни. Жанровые сцены «малых голландцев» – это крепкие композиции, которые были поставлены в мастерской художника, с помощью актеров и моделей. Жанровые сцены изображают не конкретных людей, а типы обстоятельств и обобщенные характеры, чтобы получился эффект «как в жизни». Этого эффекта мастерски достигает в своих работах Питер де Хоох (де Хох).

В картине «Хозяйка и служанка» Питера де Хоох (Pieter de Hooch, Hoogh, 1661-63, 53×42, х.м., Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж) композиция держится на четком ритме вертикальных прямых: калитка, детали ограждения, устремившийся вверх цветок в вазоне, вертикаль дома на заднем плане, ставни, окна, дверной проем. Помимо очевидных геометрических вертикалей можно еще учесть и ряд менее заметных: деревья, устремившиеся в небо, осанка хозяйки, плетеная корзина, стоящая рядом служанка. Но именно небольшой наклон фигуры служанки нарушает порядок параллельных линий и создает некий конфликт форм и кульминацию.

Цветовой тон в этой картине подчинен ровному освещению светлого, но не солнечного дня. Так, перекличка красного, кирпичного, светло-красного и розоватого объединяет колорит и в то же время, формирует кульминационные точки.

Но, говоря об этой картине де Хооха сложно утверждать с уверенностью, что художник употребил иносказательный язык символов, создавая аллегорию жизни-смерти или портрет тяжело больной женщины, готовящейся к смерти. Возможно, эта интерьерная картина, с крепкой композицией, красивым гармоничным колоритом, настроением спокойствия и умиротворения должна была украсить комнату заказчика, воспевая порядок и спокойную красоту бюргерского мира.

Чтить ли китч — вот в чём вопрос

В корпусе Бенуа Русского музея проходит выставка, посвященная творчеству Генриха Семирадского и художников его круга.
Впечатления от нее остаются противоречивые. И хотя живопись не обладает таким же сильным эмоциональным воздействием, как музыка или театр (что не уменьшает другие достоинства и выразительность живописи), но такое количество вакханалий, страданий, убийств, исступления не могут не затронуть чувств зрителя.
Экспозиция нарастает постепенно, прибавляя цвет, объемы, яркость, эмоции, пафос. Первые впечатления связаны с предчувствием интриги и радости цвета после серо-белой зимней гаммы петербургских улиц. Поначалу вам хочется впитывать этот теплый, янтарный свет, это беззаботное солнце Италии, пойманное и запечатленное художниками на плоскости холстов. Безобидные виды Рима и пейзажи Кампаньи, созданные в поэтическом духе Павла Муратова, встречают зрителя в первых залах и продолжаются в уже более внушительных по размеру полотнах, пафосно рассказывающих о жизни первых христиан. И вот тут начинается поток избыточных театральных эмоций, с которыми зритель, еще не уставший, после свеженького морозца, может справиться.

Раннехристианские мученики, испуганные дикими зверями, и звере-подобными развратными римлянами, распятие рабов на крестах Бронникова, композиционно повторяющее то самое главное Распятие, но деликатно не претендующее в своём названии. Изящные сцены С. Бакаловича в духе прерафаэлитов, рассказывающих в розово-небесных тонах о сценах из повседневной жизни древних римлян: улочки, встречи, рабы, плебеи и патриции. Потрясающим откровением, открытием живописности являются акварели Верещагина и Чистякова, где есть эстетика колорита, и нет лишних сюжетов, которым нужно сочувствовать или терзаться. Это удивительно красивые миниатюры, и… на этом всё.
И идя дальше, в глубины следующих залов, задыхаясь от красоты Фрины, которая уже пробегает вдали и вот-вот предстанет во всем своем великолепии, захлёбываясь от аромата роз, изнемогая от шороха раскаленного песка Эллады, бушующего моря, зритель может как-то слегка… расстегнуть пуговку рубашки, расслабить шарфик и посмотреть на часы. Становится жарко, даже душновато.

Г. Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевсине, 1889

После того, как вы встретились с апофеозом Фрины, жрецами древней Греции, с очередным Христом, который смиренно проповедует, исцеляет, увещевает. После изнуряющей «Оргии» Катарбинского, богато-театральной картиной выбора между вазой и женщиной, пафосно-театральной смертью Нерона, вдруг хочется бежать. Непонятно, в сущности, от чего. Становится слишком много, слишком приторно, сладко, сочно. Вы словно несётесь на карусели, которая никак не остановится, а вокруг мелькает бесконечно прекрасный розовый сад, и солнце, и все вокруг говорят гекзаметром, экзальтированно смеются, трясутся в экстазе, задевают ваши эмоции если не сюжетом, то колоритом, размером холста, подробностями и деталями истошно красивой жизни. И знаете какой картины тут по-честному не хватает? Она бы многое прояснила. «Розы Гелиогабала» Альма-Тадемы.

Лоуренс Альма-Тадема Розы Гелиогабала. 1888

Эта выставка поднимает интереснейший вопрос китча в искусстве. Но почему-то вопрос этот остается плавать в неосознанном пространстве вздохов и охов, запертых в непредосудительном «красиво», либо же в искусствоведческих терминах «эклектика» и «академизм». И это всё так и есть, и может именно так называться. Но одновременно, это собрание красивых вещей, наполненных пузырями эмоций, в которые ни за что не верится. И, да, это не отменяет их красоты или красивости (тут могут быть варианты) и даже гениальности живописного мастерства, которое можно и нужно чтить.

Коллекция картин и статей

Сайт изобразительного музея в Кливленде (США) предоставляет возможность познакомиться с коллекцией. Потрясающее качество, которое предоставляет музей, позволяет рассмотреть картины, скульптуры, предметы ДПИ в деталях, будто бы вы изучили подлинники.

onaturmorte подготовил для вас подборку наиболее интересных картин на основе кливлендской коллекции и ссылки на наши статьи, чтоб напомнить, о чем уже когда-то тут было написано, какие темы были затронуты.

Об аллегориях музыки я когда-то рассуждала здесь и здесь.  

Якоб Охтервелт. Компания музицирующих. A Musical Company, c. 1668 Jacob Ochtervelt (Dutch, 1634-1682) oil on canvas
О цветочном натюрморте подробнее — здесь.

Симон Верелст. Цветы в вазе. Flowers in a Vase, c. 1669 Simon Verelst (Dutch, 1644-1721) oil on wood, Framed 41 x 37 x 5 cm
О голландце Адриане Корте я еще не написала отдельную статью, но есть в нашей отечественной истории живописи один совершенно замечательный пример нежнейших ягод. Загляните сюда!

Адриан Корте. Крыжовник. Gooseberries on a Table, 1701 Adriaen Coorte (Dutch, c. 1660-aft 1707) oil on paper mounted on wood, Framed 45.5 x 38.5 x 4.5 cm
Недавняя статья об архитектуре в живописи. Хотя и об интерьерах тоже напишу скоро.

Эмануэль де Витте. Церковный интерьер. Interior of a Church, c. 1680 Emanuel de Witte (Dutch, ca. 1617-1692) oil on canvas, Framed 89.5 x 80.5 x 6.5 cm
 Об истории сладостей и кондитерских изделий — вот здесь. А если поподробнее о натюрмортах Хуана Ван дер Хамен и Леона — то вам сюда.

Хуан ван дер Хамен и Леон. Натюрморт. Still Life with Sweets, 1622 Juan van der Hamen y Léon (Spanish, 1596-1631) oil on canvas, Framed 83 x 122 x 7.5 cm
Про символику устриц в натюрмортах можно почитать здесь.

Корнелис де Хем. Натюрморт, конец XVII — нач. XVIII вв. Still-Life with Crayfish, Oysters, and Fruit, late 1600s or early 1700s Follower of Cornelis de Heem (Flemish, 1631-1695) oil on canvas, Framed: 61 x 74 x 5.3 cm
 О вещах и лимонах в натюрмортах Кальфаздесь. Интересуетесь его биографией — заглядывайте сюда.

Виллем Кальф. Стакан вина и блюдо с фруктами. Wineglass and a Bowl of Fruit, 1663 Willem Kalf (Dutch, 1619-1693) oil on canvas, Framed: 81 x 70.5 x 7.5 cm
 Немного о музыкальных инструментах в натюрмортах написано в этой статье. А о людях в жанровых сценах, например, здесь.

Питер де Хоох. Portrait of a Family Playing Music, 1663 Pieter de Hooch (Dutch, 1629-1684) oil on canvas, Framed: 124.5 x 142.5 x 7 cm
 О чудесных натюрмортах Амброзиуса Босхарта я написала несколько статей, например вот здесь.

Амброзиус Босхарт Старший. Цветы в вазе. Flowers in a Glass, 1606 Ambrosius Bosschaert (Dutch, 1573-1621) oil on copper, Framed: 60.3 x 52.8 x 6.4 cm
 Продолжая тему завтраков в картинах «малых голландцев», можно почитать вот эту статью. А еще в кувшине натюрморта Бейерена вы можете увидеть его автопортрет-отражение. И о таких «шалостях» художников я однажды размышляла здесь.

Абрахам ван Бейерен. Серебряный кувшин, ветчина и фрукты. Silver Wine Jug, Ham, and Fruit, c. 1660-1666 Abraham van Beyeren (Dutch, 1620/21-1690) oil on canvas, Framed: 124.5 x 108 x 8.5 cm