Как лицо твоё похоже
На вечерних богородиц,
Опускающих ресницы,
Пропадающих во мгле…
А. Блок
Тема материнства проявляется в жизни почти каждой женщины в любую эпоху. Так уж заложено природой, устройством тела, социальной ролью. В каждой религии есть высший образец материнства, будь то богиня-мать древнего Палеолита, Исида в Древнем Египте, Лакшми в индуизме и т.д.
Сохранившаяся европейская живопись XV-XVII веков даёт возможность проследить путь от сакрального Рождества до вполне земного, человеческого, такого, какое было когда-то у нас с вами. Давайте посмотрим на эти возвышенные образы Марии с Младенцем, а затем оглянемся на ту колыбель, что, возможно, сейчас стоит рядом с вами…
Робер Кампен Троица. 1430-е годы, Государственный Эрмитаж 
Госвин ван дер Вейден (ок. 1465—1540). Мария с младенцем, частное собрание 
Marcellus Coffermans (1520 – 1578), частное собрание 
Мастерская Йоса ван Клеве (1485-1540). Мадонна с вишнями, частное собрание
Образ женщины в нидерландской живописи XVI века всё ещё неразрывно связан с добродетелью Марии, но именно в это время начинает происходить переосмысление общественной роли женщины. Воспитание детей, семейные обычаи, символическое значение дома, одежды, варианты обрядности (инициаций) – всё это в «догуманистические» века допускалось лишь с уступкой на греховно-слабую природу человека. Тогда как с приходом реформационных влияний и изменением социального строя, частные мотивы, а вместе с тем, и восприятие женской роли в обществе начинают приобретать новые черты. Проникновение мотивов повседневности отразилось в живописи в костюмах, интерьерах и натюрмортах, окружающих быт Марии и Младенца Иисуса.
Учение церкви видело в реальной женщине нечистый элемент, соблазн и вообще придерживалось взгляда на супружескую жизнь как на греховное начало, имевшее последствием первородный грех. Воплощением красоты, той красоты, что побуждала Средневековье открывать тело, предстала в изобразительном искусстве фигура Евы:
«Рядом с образом Евы вставал образ Марии, искупительницы грехов. Его наделяли красотой священной, в отличие от красоты профанной. Соединение этих двух типов и составляло живую женскую красоту. Объектом поклонения являлось не тело Марии, а ее лицо. Когда в готическом искусстве — начиная с XIII века, и особенно в позднем Средневековье женское лицо становилось предметом возвышенного восхищения, в нем одновременно проступали два образа: и Евы, и Марии»[1].
Иероним Босх Сад земных наслаждений. 1500—1510. Музей Прадо, Мадрид
С образом Девы Марии в католическом искусстве связано множество типов изображений: Аннунциата (Мадонна в сцене Благовещения); Ассунта (Мадонна, после смерти возносящаяся на небеса); Мизерикордия (Мадонна, защищающая людей своим покровом); Пьета (Мария, оплакивающая снятого с креста Иисуса); Святая родня (изображение Мадонны вместе со Святой Анной и многочисленными родственниками); Святое Семейство (Мария с Иосифом и Младенцем Иисусом).
Гертген тот Синс Янс. Святая родня. Ок. 1490. Государственный музей. Амстердам
На основе иконографии сюжетов «Мария с младенцем», «Святое семейство» и «Святая родня» складывалась в дальнейшем иконография матери, хозяйки дома, служанки, добродетельной жены. Многочисленные алтарные изображения Марии с Младенцем: на улице, в доме, в интерьере церкви – стали основой дальнейшего развития темы материнства и семьи в жанровых сценах, на примере обычных людей, горожан Голландии в XVII веке.
Питер де Хох. Женщина с ребенком, 1663-65, художественно-исторический музей Вены 
Питер де Хох. Женщина с ребенком, 1658-60, художественный музей Сан-Франциско
[1] Ле Гофф Жак, Трюон Николя. История тела в средние века. М., 2008. С. 103.
