Книги — Страница 4

Книга Раисы Кирсановой «П.А. Федотов. Комментарии к живописному тексту».

Предлагаю сегодня вам познакомиться с очень интересной книгой Раисы Кирсановой о творчестве П.А. Федотова (М.: НЛО, 2006). Каким образом эта книга связана с натюрмортом? Напрямую. Дело в том, что автор описывает предметный ряд каждой картины с точки зрения истории костюма, мебели, орденов и всех предметов, которые художник вводит в свои работы. В качестве анализа не случайно были выбраны работы П. Федотова, ведь именно этот художник добивался максимальной точности в изображении предметов и фактур материала. В его работах отразилась материальная жизнь российских сословий того времени.

Р. Кирсанова обращает внимание на время года, время действия (день-вечер-ночь) день недели, на дурные привычки хозяев, бороды и усы, утварь и цвет обоев. Эти комментарии к тексту — бесценный материал для историков русской моды и быта первой половины XIX века. Вот например, описание комнаты в картине «Не в пору гость» или «Завтрак аристократа»: «Из меблировки модными деталями на время написания картины можно считать ковер, дорогую лампу и кресло. Остальные вещи по стилю либо более раннего времени, либо используются не по назначению, как этажерка, например, стоящая по правую сторону от стола. Этот тип мебели с открытыми полками получил широкое распространение с самого начала XIX века. В мужских кабинетах этажерка чаще служила для книг; в дамских и гостиных — употреблялась как горка». (стр. 108)

Кроме исторических и бытовых трактовок вещей рассматриваются и их художественные функции: влияние на колорит и композицию. Но, как выясняется, часто цветовое решение картины отражало не только художественный замысел автора, но и моду тех лет: «Частое использование зеленого или зеленоватого цвета стен у Федотова — скорее всего лишь дань господствовавшей моде на оттенки этого цвета. Врачи советовали давать отдых глазам с помощью рассматривания предметов зеленого цвета — стеклянных пирамидок, пользоваться защитными очками с зелеными стеклами; переходить со свечного освещения на новые механические лампы, получивших название карсельских по имени своего создателя. Такая стоит на столе молодого человека, и стеклянный колпак ее покрыт «сквозистым» штучным кружевом голубоватого оттенка». (стр. 112)

Рекомендуем почитать!

История кулинарии в Европе. Интересные сайты.

На нашем блоге о натюрмортах уже были статьи, посвященные истории сладостей и шоколада. Сегодня я собиралась рассказать вам о хлебе в натюрмортной живописи, но материал захватил меня настолько, что я в нем едва не утонула. История кулинарии — тема широко представленая на просторах интернета. И некоторые статьи меня восхитили и поразили. Так что, сегодня я составлю небольшой обзор сайтов и книг по истории питания, отразившейся в европейской живописи и графике.

Итак, история кухни на примерах европейских книжных миниатюр XIV-XV веков. Предметный мир, представленный в этих жанровых сценках, приоткрывает для нас детали быта тех далеких лет.

А вот здесь статья об английской средневековой кухне, с иллюстрациями-гравюрами и рецептами, по которым можно готовить и угощать друзей.

Здесь вы найдете прекрасный иллюстративный материал — натюрморты, бытовые сцены, посвященные истории хлеба в питании Европы.

И, наконец, вот этот чудесный сайт на французском языке, посвященный средневековой кухне Франции. Статьи рассказывают о лекарственных растениях, сельскохозяйственных работах, предлагаются рецепты, и что особенно интересно — богатый иллюстративный ряд из жизни горожан, как вот эта сцена «Продавец специй».

Французский манускрипт. Продавец специй.

И в заключении хотелось бы порекомендовать несколько бумажных книг, посвященных кулинарным вопросам, истории приготовления пищи и традиции вкусов в разных эпохах. Это книга «Голод и изобилие. История питания в Европе», авт. Массимо Монтанари, 2009 и «Кухня и культура: Литературная история гастрономических вкусов от Античности до наших дней», авт. Жан-Франсуа Ревель, 2004.

Интересные книги на тему still life.

На нашем блоге о натюрмортах есть рубрика «Магазин», где разные интернет-магазины рекомендуют книги на тему живописи, рисунка, и, конечно, натюрморта. Сегодня я хотела бы рассказать о совершенно особом интернет-магазине, физическое воплощение которого находится в здании Императорской Академии Художеств (ныне Институт им. Репина) в Санкт-Петербурге.

Книжный магазин в Академии Художеств обладает уникальным подбором книг на тему визуальных искусств, это и учебные пособия, и альбомы по творчеству разных художников — российских, и зарубежных, многочисленные книги по искусствоведению, реставрации, техники живописи, каллиграфии, книжной иллюстрации и т.д.

Я предлагаю небольшой обзор на тему still life — из коллекции книг, представленных на страницах интернет-магазина. Итак,

Самая красивая и полная по собранию работ книга The Magic of Things. Still-Life Painting 1500-1800 // Натюрморты 1500-1800. Магия вещей. Книга содержит вступительную статью и каталог натюрмортов (отличное качество репродукций!) с подробной историей и искусствоведческими комментариями. На основе одной из статей был написан пост «Шкаф-обманка«.

Language of flowers // Язык цветов, символов и мифов, эта книга — шедевр. Небольшая по размеру (20х18 см), она уникальна по собранному материалу: история цветов на основе античных легенд и сказаний, забытые эмблематические символы, традиция изображения etc. С помощью материалов этой книги мне удалось сочинить рассказ о букете Босхарта. Единственной особенностью репродукций в этой книге — является фрагментарность, то есть все внимание сосредоточено на отдельном герое — гвоздике, крокусе, розе, анемоне и т.д. Такая подача иллюстративного материала — незаменимая помощь копиистам, ведь на фрагменте видны даже кракелюры.

Pieter Claesz // Питер Клас — это книга отличный подарок для ценителей старинной голландской живописи XVII века. В ней собраны все натюрморты Питера Класа, репродукции отлично передают оттенки тонального still life — который был так популярен в то время. Благодаря материалу этой книги, родился пост «Трубки на столе«.

Still Life and Trade in the Dutch Golden Age — уникальное исследование на тему профессий и ремесел, существовавших в Голландии XVII века, и их воплощении в творчестве художников, в частности, в натюрмортах. Книги издательства Yale University Press всегда содержательны, информативны, хорошо иллюстрированы, но прежде всего, они представляют взгляд западного искусстововедения — а это для нашей не очень открытой страны полезно и необходимо.

С этой книгой у меня связаны трогательные воспоминания подарка. И действительно, вместо розы, подарить книгу о розе — на это нужно немного выдумки… ну, а если говорить об этой книге без лирики, то перед нами чудесное собрание ботанических рисунков розы и родственных ей растений. Книга делится на три части: история розы как растения (появление, упоминание в текстах, селекция, разведение в садах), история розы в рисунках (традиция изображения разных видов) и, наконец, роза в дизайне — в украшениях для дома, обоях, текстиле и т.д. Как видите, материала более чем достаточно! В заключении скажу лишь, что книга о розе может быть в большом формате и малом, так же в этой серии бывают «Орхидеи» и «Птицы».

История изображения предметного мира. Часть VI. Живопись авангарда.

Продолжая серию статей о предметном мире, предлагаю вам сегодня поговорить о пространстве в живописи XX века на основе тезисов статьи Елены Литвих (сборник материалов международной конференции «От Ы До» 2008 г.)

Меня заинтересовали некоторые мысли, сформулированные в этой статье. Здесь подробно не говорится о каких-то жанрах, о натюрмортах или портретах. Речь идет о принципиальных изменениях в трактовке пространства и предмета в живописи авангарда. Автор обращает внимание на тот факт, что в живописи той эпохи «пространство перестает восприниматься как «пустое», как пассивная среда, в которой размещаются предметы, а те, в свою очередь теряют автономность, как бы погружаются в окружающее пространство, растворяются в нем».

Умберто Боччони. Спиральная композиция. 1913 г.

Эта композиция Боччони имеет общее движение, в котором растворились фон и предметный мир, нам видны обрывки форм, привычные бытовому мышлению человека: драпировка, горшки с цветами и т.д. Натюрморт, растворенный в движении и колорите. Здесь пространство взрывает материю, рассекая ее предметы, как подтверждает сам Боччони: «Давайте провозгласим абсолютное и полное уничтожение ограничивающих и сдерживающих статую линий. Давайте расколем, откроем наши фигуры и поместим их окружение у них внутри».

В картинах Матюшина взаимодействие контрастных форм, взаимопроникновение предмета и пространства не приводит к конфликту или взаимному уничтожению. Это результат мировоззрения художника, который воспринимал человека необходимой частью мироздания, который непосредственно переживает ощущения своей сопричастности всем явлениям природы.

В статье Литвих меня также привлекла междисциплинарная интеграция методов анализа художественного произведения. Восприятие живописи авангарда происходит в сравнении с музыкальной формой. Функция музыкальной темы и общего музыкального фона отождествляется с фигурой и фоном — в живописи. Серийный метод, появившийся в музыке Веберна, Берга, Шенберга — создает похожие процессы восприятия «главного и второстепенного», когда фон и мелодическая тема неразделимы, когда музыкальная ткань однородна. Как точно отмечает автор статьи: «Однородность и информативная насыщенность музыкальной ткани Веберна сравнима с взаимодействием и взаимопроникновением форм в произведениях художников Матюшинской школы, а также с идеями Боччони». В связи с этим, нужно добавить, что в музыке, к примеру, Веберна создается совершенно иное восприятие времени. Линейный вектор динамично развивающегося времени (в классической традиции) в музыке авангардной сворачивается в единую структуру, где нет отдельно существующих пространства и времени. Немного звуковых иллюстраций (А. Веберн, пьеса для фортепиано).

Единые культурные процессы, происходившие в искусстве, в частности — музыке и живописи — безусловно, подкрепляются изменением мировоззрения человечества. Распад взаимодействий «деталь и целое», » фон и предмет», которые сложились в эпоху классического искусства, открыли новые возможности выразительности.

Ж.Перек. Жизнь способ употребления. Пер. с фр. В.Кислова. СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2009

Впервые на нашем блоге о натюрмортах я собираюсь написать не о живописном произведении, а о литературном. Недавно мне в руки попал роман Ж. Перека — довольно увесистая книга в твердом переплете с хорошей бумагой. Я очень люблю качественно изданные книги, и думаю, именно приятная на ощупь обложка и изображенные на ней натюрморты — заставили меня открыть эту книгу.

Читать мне ее пришлось в тихие летние дни, находясь в пустынно-необъятном здании Академии Художеств — той, что находится на берегу Невы, напротив сфинксов. К чему я так подробно описываю эти обстоятельства знакомства с романом, и чем так примечательна эта книга? Описания интерьера и натюрморта можно встретить в любом тексте, но чтобы он был настолько подробен и действенен — едва ли. Почти все действия происходят в пределах предметного мира, в пределах комнат, в пределах дома. Это такая матрешка мира, созданного человеком. «Будуар мадам Альтамон. Это интимная комната: темное помещение с резными дубовыми панелями, стенами, обтянутыми крашеным шелком и тяжелыми гардинами из серого бархата. У стены слева, между двумя дверьми, — канапе табачного цвета, на котором лежит маленькая болонка с длинной шелковистой шерсткой. Над канапе висит большая картина в стиле гиперреализма, где изображены блюдо спагетти, от которого идет пар, и банка какао «Van Houten» (глава LXII, Альтамон 3).

После прочитанной книги «Нулевая степень письма» Барта, размышлений Фуко и Бодрийяра на тему связи слова и предмета книга Перека пришла очень вовремя и поразила меня именно своей стройностью формы, в которой слова и вещи уживаются в одну идеальную структуру. Эта книга превращается в интеллектуальное наслаждение, как только поймешь ее строение. Автор не спорит с формой, он делает ее главной и единственной героиней. Сюжет строится на описании жилого дома № 11 по улице Симона Крюбелье в одном из безвестных французских городов. Описание жильцов дома предстает в последовательности, соответствующей расселению людей по этажам. Роман писался 10 лет, состоит из 99 глав, 107 разных историй и описывает 1467 персонажей. По замыслу автора, роман можно читать с любого места, выбрать любой этаж или следить за историей отдельно взятого жильца. Все события романа были предопределены автором с самого начала, роман писался по четко спланированному плану, в соответствии с которым, события жизни жильцов осуществляются только ходом шахматного коня, определенные главы должны состоять из шести страниц, содержать определенные слова и так далее.

Истории тех или иных предметов представлены так же как и описания событий судьбы, экзотических приключений, мелких происшествий, чудовищных преступлений, утопических прожектов и т.д. Все это похоже на принцип списков, на лабиринты, на задачки по тригонометрии, на пазлы (сюжет создания и собирания пазлов является центральным в романе) на музыкальные секвенции средневековья, на сад расходящихся тропок?. Да, именно это родство с романом, который у Борхеса описывается как лабиринт времени — у Перека я вижу лабиринты предметов, отражающих судьбы героев.

Читать эту книгу сложно и изнурительно. Но хотя бы чуть-чуть надкусить, ощутив изящный вкус и спокойствие, которое может взорваться внезапно от неожиданной концовки очередной истории, или углубиться в медитацию наблюдений. После прочтения очередного отрывка, я понимала, что загипнотизирована настолько, что могу услшать рассказ даже от бездушной колонны в вестибюле Академии Художеств. Это очень красивый и стройный роман о жизни вообще. Написанный словами still life…

*Борхес Х.Л. Сад расходящихся тропок. Рассказ.