Рубрика: Итальянский Ренессанс

Альбрехту Дюреру (1471 — 1528) было шестнадцать лет, когда кайзер Фридрих III лично явился в Нюрнберг, чтоб увенчать лаврами поэта Конрада Цельтиса {1} за оду «К Аполлону, изобретателю искусства и поэзии, чтоб он с лирой пришёл от италийцев к германцем»:

Ты, о Феб, творец звонкострунной лиры, 
Пинд и Геликон возлюбивший древле, 
К нам теперь явись, не отвергни нашей 
Песни призывной!Пусть придут с тобой баловницы музы, 
Пусть поют, резвясь, под студеным небом. 
Край наш посети, где неведом сладкий 
Голос кифары!

Художники Германии, в отличие от Италии не располагали подлинниками античного наследия. Но это не мешало знакомиться с античной словесностью. В университетах образованные немцы учились риторике по Цицерону, диалектике по Аристотелю, упражнялись в поэзии по Овидию, но вот эстетические основы изобразительной пластики у этих народов радикально отличались. Северные мастера наследовали логику линии готического искусства. Итальянцы — красоту форм древнеримских пропорций. Дюрер быстро понял, что овладеть новым художественным методом копируя гравюры невозможно, нужно пересечь Альпы и увидеть солнечную Италию своими глазами.

А кто же в это время был «князем всех живописцев» в Риме? У кого в это время не было конкурентов? Не заказчики оказывали честь художнику, а наоборот, живописец осчастливливал их своим согласием написать портрет. Конечно, это Рафаэль Санти (1483 — 1520).

Дюрер успешно работает в Венеции, совершает поездки в другие города, встречается с великим Рафаэлем. Вот, что пишет Дж.Вазари об их встречи: 

«Когда же молва об этих и многих других творениях этого знатнейшего художника проникла вплоть до Франции, а также Фландрии, Альбрехт Дюрер, удивительнейший немецкий живописец и гравер на меди, выпускавший прекраснейшие оттиски, сделался как бы данником Рафаэля, посылая ему свои вещи и в том числе головной автопортрет, выполненный им гуашью на тончайшей ткани так, что его можно было рассматривать одинаково с обеих сторон, причем блики были без белил и прозрачными, а прочие светлые места изображения были нетронутыми с расчетом на просвечивающую ткань, будучи только едва подкрашены и тронуты цветной акварелью. Вещь эта показалась Рафаэлю поразительной, и потому он послал ему много листов с собственными рисунками, которыми Альбрехт особенно дорожил. Голова же эта хранится в Мантуе в числе вещей, которые Джулио Романо унаследовал от Рафаэля». {2}

Дальнейшая судьба этого портрета неизвестна.

Итак, Аполлон Дюрера и Аполлон Рафаэля в некотором роде встретились. Чёрно-белый, гравюрный и матовый, фресковый. Даже выбор изобразительной техники различает генетику их тел. Различен и сюжет: Дюреровский Аполлон изображён рядом со своей сестрой Дианой (Артемидой), покровительницей зверей и в то же время, охотницей. Лучезарный Феб натягивает тетиву лука, его движение подчеркнуто расслабленным «контрапосто» тела и напряжением мышц на предплечьях. Аполлон Рафаэля представлен в окружении муз, как покровитель искусств и наук. Он передает состояние созерцания и настроение восхищения. Фреска с Аполлоном изящно аккомпанирует архитектуре, скорее даже прорываясь в мощное соло. Фигуры гармонично распределены по плоскости, в единственно правильном найденном ракурсе, сливаясь с пейзажем и в то же время, сохраняя свою индивидуальную целостность.

Но, может быть, эти Аполлоны не так различны? Искусство Италии основано на подражании природе. Леонардо да Винчи называет живопись дочерью природы, Леон Батиста Альберти говорит о том, что природа — лучшее из искусств. Художник эпохи Ренессанса близок к богу-творцу, потому что подражает творчеству природы. Не спорит в этом вопросе и Дюрер: «Поистине искусство скрыто в природе, и тот, кто может его оттуда извлечь, тот им владеет». В сущности, итальянский и немецкий живописцы мыслили тождественно, единодушно сходясь в желании сделать природу своим основным источником вдохновения. Но воплощается эта мысль по-разному. «Как бы не благоговеет молодой немец, но у него заложено стремление выйти за пределы осязаемо-естественного. Он создает себе такие представления о прекрасном, которые не покрываются никакой действительностью...» {3}

И в некотором роде, обращаясь к фигуре Аполлона, Дюрер следует природе, ищет прекрасную форму, но капризный Бог, вырываясь за пределы плоскости, оказывается недостижимо далёк. Художнику остаётся только мечтать и фантазировать о совершенстве, вычисляя формулу Идеала. Мастер Альбрехт учит своего целеустремленного немецкого Аполлона красноречию Цицирона и поэзии Овидия. Учение даётся непросто.

Стремится ли извлечь прекрасную форму Рафаэль? Есть ощущение, что глаголы «стремиться» и «извлекать» — слишком грубы для его лексикона. Его Аполлон — античный Бог, врачеватель и поэт, которого не надо учить диалектике. Он воплотился задолго до того, как юный Рафаэль взял кисть и построил леса. Он жил тут всегда и благосклонно принимал заальпийские дары… Он повсюду. В четырехстах шагах от ватиканского дворца в апельсиновых садах двора Браманте, среди собранных в коллекции антиков царит древний Аполлон Бельведерский — безупречный и настоящий. {4}

Так же, Феб, и к нам, как во время оно 
В Лаций ты пришел, препожалуй ныне. 
Грубый пусть язык, темнота людская 
Сгинут бесследно!

(Конрад Цельтис, перевод С. Апта)

1. В 1492 году из Италии в университет Ингольштадта приезжает Конрад Цельтис, впитавший в себя идеи и дух Платоновской Академии. По его инициативе в Германии были созданы кружки сторонников античной философии и идей Возрождения. Он был убежден, что центр европейской культуры может быть перемещен из Италии в Германию. Цельтис сформулировал программу коллективной работы немецких гуманистов. Он считал, что нужно собирать и изучать документы, связанные с историей родной страны. Цельтис первым опубликовал «Германию» Тацита и предложил к этому описанию свои комментарии. Помимо исторической темы, Цельтис обращается и к поэзии.
   
   
2. Вазари Дж. Жизнеописание наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Москва-Берлин, 2015, с. 155
3. Вёльфлин Г. Искусство Италии и Германии эпохи Ренессанса. Л.: 1934, с. 362
4. Степанов А.В. Искусство эпохи Возрождения. Италия. XVI век. СПб.: 2007, с. 161

Я получил за труд лишь зоб, хворобу <…>
Да подбородком вклинился в утробу;
Грудь как у гарпий; череп мне на злобу
Полез к горбу; и дыбом борода;
А с кисти на лицо течет бурда,
Рядя меня в парчу, подобно гробу;
Сместились бедра начисто в живот;
А зад, в противовес, раздулся в бочку;
Ступни с землею сходятся не вдруг;
Свисает кожа коробом вперед,
А сзади складкой выточена в строчку,
И весь я выгнут, как сирийский лук.

Микеланджело Буонарроти (Michelangelo di Lodovico di Leonardo di Buonarroti Simoni, 1475 — 1564) — человек эпохи Возрождения, гениально одаренный во всех художественных искусствах, был и художником, и скульптором, и архитектором. Кроме того, Микеланджело писал сонеты, один из которых, описывающих его страдания при работе над фресками Сикстинской капеллы, вам тут предлагается почитать.

Микеланджело был эффективным создателем своего имиджа: исключительность, взыскательность, несговорчивость, строптивость и вспыльчивость — было свойственно его характеру, и он совершенно не хотел его менять! Интересно, что со временем, именно эти характеристики и стали узнаваемой визитной карточкой его харизмы, и сделало его тем самым Титаном эпохи Возрождения.

О работе Микеланджело над Сикстинской капеллой написано довольно много и подробно. Но есть в Ватикане и еще один цикл фресок, не столь популярный, и не менее  интересный: это капелла Паолина. Заказ на роспись капеллы пришел от папы Павла III Фарнезе в 1542 году, по имени понтифика капелла и получила своё название. Росписи посвящены рассказу о жизни апостолов Петра и Павла. Святой Павел, как известно, много потрудился для того, чтоб христианская вера распространилась по всему свету. А апостол Петр своей жизнью подтверждает легитимность деятельности римских понтификов вообще. Так что, из всех христианских святых и последователей Иисуса именно они, пожалуй, самые значительные для Ватикана.

Годы работы на росписями капеллы Паолины для уже пожилого Микеланджело, к тому же, нагруженного проектированием купола Собора св. Петра, были непростыми. В отчетных документах фиксируются длительные перерывы в работе, связанные с болезнью мастера. Но все-таки к 1550 году фрески были закончены.

Сюжеты отразили основные события из жизни апостолов. В зрелый период своего творчества Микеланджело выступает как художник, великолепно чувствующий пластическую форму человеческого тела, его изгибов и живой восприимчивости. Но именно в этих фресках проявились образы болезненные, трагические, искаженные страданием, страхом, безнадежностью или злостью. Лица потрясают своей экспрессией, сравнимой, разве только с офортами Гойи, который работал два столетия спустя, или с немецким экспрессионизмом начала XX века.

Несмотря на то, что эти фрески расположены в самом сердце западной христианской церкви, по эмоциональному фону в них ощущается сомнение в Спасении человека, погрязшего во грехах и зле. И кажется, что будто бы художник задает этот вопрос апостолу Петру, но тот, распятый вниз головой на кресте, не выражает на своем лице любовь и смирение. Его облик суров и даже сердит, будто бы апостол и сам усомнился в пользе своих мук. Святой Павел, ослепленный Божественным лучом, будто отражает страдание и усталость самого Микеланджело. Так или иначе, несмотря на то, что краски, оставшиеся от росписи Сикстинской капеллы, использовались и в этой работе, но по символической ценности и духовному значению, эти образы получились совершенно иные.

Росписи капеллы Паолина были оценены не очень высоко, так Дж. Вазари, знаменитый бытописатель художников эпохи Возрождения, написал следующее:

«…всего-навсего произведения старого человека».

И еще одно: «Это были последние живописные работы и, как он мне сам говорил, с большим напряжением, ибо по прошествии определённого возраста живопись, и в особенности фресковая, становится искусством не для стариков». 

Больше Микеланджело никогда не возьмётся за кисти и краски, хотя проживёт ещё 14 лет. Видимо, в живописи именно в капелле Паолина он спел свою последнюю песнь.

Капеллу Паолина вновь торжественно открыл папа Бенедикт XVI в 2009 году после серьезной реставрации. Но все же на сегодняшний день эта капелла исключена из туристического маршрута, и попасть туда можно только по специальному приглашению.

__________________________________

1. Паулуччи Антонино. Микеланджело и Рафаэль в Ватикане / пер.  Галина Харкевич Дозмарова. Музеи Ватикана: 2013