Вышла долгожданная книга, которую я написала ещё в 2013 году. «Германия. XV-XVII века». Это обобщающая работа, хрестоматия для детей и подростков, в которой собраны факты и события далёких дней. 50 глав — это 50 героев: политиков, рыцарей, врачей, художников, мыслителей. Хотелось написать живо и интересно, доступно и актуально, предоставив как можно больше живых свидетельств: цитат, поэзии, картин того времени. Проект застрял во времени. Несколько лет я не получала никаких известий от издательства, как продвигается работа над книгой. О том, что она издана, я узнала случайно, и, наверное, в последнюю очередь. Не видя итоговой вёрстки, мне сложно сказать, что там осталось от моего замысла, и насколько корректной была редактура. Но всё-таки книга, в которую было вложено много внимания, труда, любви и надежд, родилась. В некотором роде, тема имеет отношение ко мне лично, к моим предкам, приехавшим в Россию, в период правления Екатерины II и поселившимся в небольшом волжском городке.
Качество и цена — подарочные. Это не совсем то, что задумывалось изначально, но, возможно, будет ещё маленький и простенький вариант. Во всяком случае, я на это надеюсь, потому что люблю книги дарить!
Рубрика: Разное
«Смотритель»: Зоопарк в Эрмитаже
«Смотритель»: Зоопарк в Эрмитаже
Сказка про римского слонёнка-поросёнка
На небольшой римской площади перед доминиканской базиликой Санта-Мария Сопра Минерва (Basilica di Santa Maria sopra Minerva), недалеко от Пантеона, уютно разместился симпатичный слон с обелиском на спине – один из малых символов Рима, созданный знаменитым Джовани Лоренцо Бернини. Сами римляне в шутку называли упитанного слонёнка – поросёнком Porcino, со временем фонетически переродившегося в Pulcino — курочку. И поросёнок и курочка могут намекать на тонкую аналогию с деятельностью монахов-доминиканцев: они помогали бедным девушкам, одаривая их небольшим приданным, а те в свою очередь устраивали ежегодную благодарственную процессию во дворе базилики. Но это присказка, а сказка впереди!
Акварель Achille Pinelli
Есть и ещё одна версия появления слона на площади Рима. Если вы путешествовали в Сиену, то, наверняка, обращали внимание на напольную мозаику, где символом Сиены в средневековом прошлом была капитолийская волчица Лупа, тогда как символом Рима тут устанавливается боевой слон. Про участие боевых слонов в сражениях упоминается во многих античных источниках и даже в Библии. Вполне возможно, Рим обрёл этот символ из-за своей агрессивной внешней политики.
Но символ живёт и эволюционирует в новых культурных условиях. С приходом христианства слон начинает представляться как воплощение христианского воина, охраняющего церковь от ереси. А если учесть, что этот слон несет египетский обелиск, увенчанный папскими геральдическими символами, то пазл смысла вполне складывается. Но это тоже присказка.
напольная мозаика Сиенского собора 
Fresco in San Baudelio. Испания, первая половина 12 века
Заказ на создание этого памятника сделал интеллектуал и великолепно образованный папа-иезуит Александр VII[2].
Геральдические символы семейства Киджи (горы и звезда), к которому принадлежал папа Александр VII, располагаются на попоне слоно-поросёнка, а также венчают обелиск. На постаменте можно прочитать надпись:
«Необходима прочная голова, чтобы выдержать твердые знания».
Да, кстати, слон тут вылез не сразу, до него на площадь пытался встать Геркулес, прилетали и толстозадые путти на своих куриных крылышках, и, мне кажется, что Бернини даже всерьёз планировал съездить на Лахту и привезти Гром-камень, но потом, видимо, передумал, дабы не перебивать работу своего будущего коллеги Фальконе «Медный всадник».
проекты Д. Бернини
Andrea Sacchi Pope Alexander VII Drawing
И теперь подходим к возможной иконографии всей этой истории. Самая близкая к реальности версия связана скорее с «Гипнэротомахией» Полифила, герметическим романом эпохи Возрождения, изданным в 1499 году. В первой книге Полифил, страдая от разлуки с возлюбленной Полией, засыпает. Оказавшись на широкой равнине, он пускается в путь и долго блуждает по Герцинскому лесу, откуда его выводит только молитва Юпитеру. Помимо различных впечатлений, на пути Полифила
«встречается голодный и плотоядный волк, открывается сооружение с обелиском, возвышающимся на ступенчатой пирамиде, посвященное Высшему Солнцу. Пространство напротив наполняют различные символические фигуры (конь, бронзовый мужской колосс, слон с обелиском на спине). В основании пирамиды находится проход, Полифил рассматривает украшающий орнамент и так доходит до конца портала»[1].
В библиотеке Александра VII, как известно исследователям, экземпляр Полифила имелся. На страницах этой книги, рядом с описанием особой мудрости слона папа собственноручно оставил комментарий о чуде воскрешения, то есть папа слона заметил! (тут должен быть смеющийся смайлик).
Наконец, можно вспомнить ещё один источник аллегорий, весьма популярный в то время, это книга «Иконология» (Iconologia) Чезаре Рипа, своего рода иконографическая энциклопедия, ставшая в эпоху барокко источником сведений в области мифологии, литературы, искусства[3]. Первое издание с иллюстрациями было напечатано в Риме в 1593 году.
У Рипы слоны сопровождают степенную даму с часами и поводьями — аллегорию Умеренности. А ещё один слон поместился рядом с дамой в вуали, держащей в одной руке крест, а в другой – пламя. Символ чего, как вы думаете, она является? Да, религии! И слон, сопровождающий её, имеет высокий умный лоб, выразительные глаза и интеллектуальный изгиб бровей. В общем, слон милосердия и ума (несмотря на то, что не удались художнику лапы, уши, и хобот странноват…). В своей трактовке символа Рипа ссылается на рассуждения Плиния в его «Естественной истории», который говорит, что слон несёт в себе особый мистический ум и особо почитаем у народа, поклоняющегося солнцу и звездам. В свою очередь и Аристотель в своём трактате о животных и растениях отмечает, что слон, прирученный индийцами, отличается легким нравом и великолепным пониманием. Возможно, Аристотель сделал вывод относительно индийских слонов на основе качеств бога-Ганеши, воплощающего в себе интеллект и осознанность.
Так или иначе, слон стал почти философом, и даже внешне: с по-сократовски высоким лбом, имеющим внимательные глаза и видящим, имеющим большие уши и слышащим, по-боевому отстаивающим оплот католической веры и, в случае чего, наверное, помогающий бедным девам с приданым. Вот такая получилась сказка. Но как оно на самом деле было — никто сказать точно не может…
[1] Патронникова Ю. С. Роман Ф. Колонны «Гипнеротомахия Полифила» (1499) в контексте ренессансной культуры рубежа XV—XVI вв. — Дис. канд. философ. наук. — М., 2014. — 226 с.
[2] Heckscher W. S. Bernini’s Elephant and Obelisk // The Art Bulletin. — 1947. — Vol. 29, no. 3. — P. 155–182.
[3] THE PHYSIOGNOMY OF BERNINI’S ELEPHANT Avigdor W. G. Posèq Vol. 22, No. 3 (Spring 2003), pp. 35-46 (12 pages)
https://spratto.livejournal.com/6180.html?thread=55076
https://ru.wikipedia.org/wiki/Боевые_слоны
https://ru.wikipedia.org/wiki/Гипнэротомахия_Полифила
https://ru.wikipedia.org/wiki/Александр_VII
https://ru-hidden.livejournal.com/133441.html
Я сам обманываться рад!…
Тема обманок, визуальных иллюзий, оптических эффектов динамично развивалась на протяжении XVII-XVIII веков в голландской культуре. Открытия в области математики, географии, биологии, физики и в том числе оптики в Европе XVII века не могли не повлиять на сюжетное разнообразие в живописи. Появились ботанические натюрморты; изображение учёных в кабинете и за работой; натюрморты-кунсткамеры. Новые (или хорошо забытые старые) технологии помогали писать картины. Известно, что для создания своих полотен голландские художники использовали специальное приспособление, камеру обскуры, которая помогала фотографически реалистически точно запечатлеть перспективу и глубину пространства.
Франс Франкен II. Собрание произведений искусства и диковин, около 1636. Вена, Музей истории искусств. 
Подобные устройства и открытия в области оптики и геометрии, позволяли художникам создавать объёмные изображения, выходя за рамки возможностей живописи. Обманки в живописи заигрывают с сознанием зрителя, когда реалистический метод «как в жизни» доводится до иллюзионистских фокусов. Это вполне обосновано традициями эпохи барокко, где такие художественные средства, как игра, иллюзия, обман достигли своего апогея.
Самюэл ван Хогстратен. Обманка, середина XVII века 
Самюэл ван Хогстратен дверца шкафа с туалетными принадлежностями 1655
Камера обскура — приспособление прикладное, и, казалось бы, реализм голландцев дошёл во всех жанрах живописи до предела фотографии, но нет, хотелось чего-то ещё… Художники в союзе с учёными вышли на создание совершенно новых арт-объектов: волшебные фонари и ящики «Peepshow» – конструкции, представляющие уникальные эксперименты с оптическим воспроизведением трёхмерного пространства.
А вот это уже забавные курьёзы! «Волшебные ящики» — прямоугольные деревянные коробки, в которых отсутствовала одна стенка. Внутренние стенки коробки были особым образом расписаны: интерьера, пейзажи. В стенах ящика было просверлено отверстие, через которое рассматривали картинку. Эффект заключался в том, что если зритель смотрел в отверстие, то мог видеть трёхмерное изображение, если через отсутствующую стенку – то изображение не формировалось. Самым знаменитым автором-создателем таких ящиков был Самюэль ван Хоогстратен, голландский живописец, гравер и литератор. В основу таких оптических устройств был положен принцип анаморфоза[1].
Самюэль ван Хоогстратен. Вид интерьера голландского дома. 1655-60. Дерево, масло, 1655-60 г., 58 x 88 x 60,5 см. Национальная галерея, Лондон.
Появившиеся в XVII веке так называемые «волшебные фонари» (Laterna magica) были самостоятельными приспособлениями, передавали картинку трёхмерного изображения[2]. Изобретение «волшебного фонаря» принадлежит, вероятно, голландскому учёному Христиану Гюйгенсу (Christiaan Huygens). Математик Томас Вальгенштен (Thomas Walgensten) впервые ввёл в обиход термин Laterna magica и стал главным популяризатором аппарата, путешествуя с показами по городам Европы. Но все-таки большую популярность Laterna magica обрели к XVIII веку, самым известным создателем гравюр для этого аппарата в Голландии можно назвать Хендрика Схеюрлейра (Hendrik Scheurleer (1734 — 1768), жившего в Гааге и создавшего серию гравюр – пейзажей этого города и окрестностей. Вот вам почти прообраз киноаппарата. До движущихся картинок осталось совсем немного времени…
Кадры для «Волшебного фонаря»
Гравюра
Хендрика Схеюрлейра, вид Гааги 1759 года
волшебный фонарь
- 1] Анаморфоз — оптическое явление, вследствие которого происходит искажение изображения; например, отношение высота-длина не совпадает с видимой реальностью. Это деформированное изображение, вытянутое в высоту, в длину или в глубину, составляет нечто вроде оптического ребуса, разгадать который можно, если смотреть с определенной точки зрения, корректирующей изображение, или с помощью цилиндрического или конического зеркала, которое размещено перпендикулярно изображению.
- [2] Волшебный фонарь — проекционный аппарат и состоит из деревянного или металлического корпуса с отверстием и/или объективом, в корпусе размещён источник света: в XVII в. — свеча или лампада, позднее — электрическая лампа. Изображения, нанесенные на пластины из стекла в металлическом, деревянном или картонном обрамлении, проецируются через оптическую систему и отверстие в лицевой части аппарата. Источник света усилен с помощью рефлектора. Часто снабжён кожухом для обеспечения циркуляции воздуха. Оптический принцип laterna magica является обратным принципу камеры-обскуры.
P.S. В Государственном Эрмитаже проходит выставка «„Не верь глазам своим“. Обманки в искусстве». Создатели экспозиции впервые объединили обманки и имитации в декоративно-прикладном искусстве и живопись trompe-l’œil.
Джованна Гарцони вдохновляет!
Учить живописи, как и любому другому предмету, нужно на лучших образцах. Только то, что по-настоящему нравится учителю, может вдохновить на творческий прорыв и ученика. Никакие обязательные упражнения, гаммы, методически правильные разработанные образцы не дадут столь мощного развития в воображении учащегося, по сравнению с шедеврами. Судите сами!
Натюрморты Джованны Гарцони — свежайшие живописные композиции, краски которых не поблекли спустя несколько веков. Вкусные вишни, спелая инжирная плоть, источающие сахарные нектар груши — душа этого вкуса и аромата будто бы бережно собрана художницей в краски и линии.
Именно эту красоту, нежность, хрупкость и привлекательность даров природы уловила петербургская художница и талантливый учитель рисования Людмила Семёнова, сумев передать это впечатление своей маленькой ученице — Маше Фотиной (7 лет). Так родились талантливые детские рисунки, где впечатления от живой натуры переплетаются с образами далекого XVII века.
Натюрморты Маши Фотиной (7 лет), тушь, перо, акварель.
Преподаватель — Людмила Семёнова